Долгая дорога в дюнах - стр. 15

Но судьбе было угодно распорядиться иначе. Безработица в городах в те кризисные годы становилась угрожающей. Тысячи крепких молодых людей не знали, к чему приложить силы, хватались за любое дело. Поток безработных устремился в деревню, в том числе и на побережье. Любой хозяин отныне, особенно весной, мог отбирать из этой толпы кого угодно и сколько угодно, разумеется, мог диктовать любые условия.

Янис Банга работал не покладая рук. Один, без напарника, в хорошую погоду и в ненастье. Он, казалось, и ночевал в лодке. Тем не менее заветная цель оставалась по-прежнему такой же далекой и недосягаемой, словно бы рыбак греб против сильного течения. То, что когда-то представлялось временным, постепенно растянулось на долгие мучительные годы. Было невыносимо сознавать собственную беспомощность. Все при тебе: и руки, и ноги, голова на месте, а сделать ничего не можешь. Будто спелёнутый ребенок. Хотя умом Банга, конечно, понимал, что с ним судьба обошлась еще более или менее милостиво – и крыша над головой есть, и кусок хлеба на столе. Зента умудрялась даже кое-что откладывать на черный день. И все равно на душе было мерзко. Особенно когда пришлось поклониться Озолсу. Янка стыдился жены, конфузился соседей, даже перед маленьким сыном испытывал неловкость. А потом смирился. Вернее, не смирился, а заставил себя взглянуть на вещи иными глазами. Какого черта переживать? Разве он не собственным горбом зарабатывал себе на кусок хлеба? Не нравился Озолс? А не все ли равно, на кого шею гнуть? Не Озолс, так другой.

Потом организовалось акционерное общество «Рыбак». И хотя Якоб с самого начала стал бессменным управляющим его отделения в поселке, выглядело все это уже по-иному: более благопристойно и не так унизительно. Отныне Банга числился не батраком у хозяина, а равноправным членом-пайщиком кооператива. Таким же, как Озолс и другие. Работы добавилось, но заработки почти не изменились. Однако теперь Бангу волновали другие заботы: подрастал сын, смышленый и удачливый помощник: за что бы ни брался Артур – отец, вопреки запретам матери, таскал его в море с пяти лет, – у него все выходило толково и споро. Даже видавшие виды рыбаки удивленно покачивали головами – надо же уродиться такому! Банга втайне гордился сыном, хотя внешне сохранял обычную суровость. Он связывал с Артуром самые светлые свои надежды. Чем черт не шутит, глядишь, и выйдет в люди. Хочет стать моряком? Надо сделать все, чтобы он поднялся на капитанский мостик.

Тревожило другое: у них с Озолсом опять начинались какие-то странные и непонятные взаимоотношения. И виной этому теперь уже были не они сами, а их дети. Янка так же, как и Якоб, вначале не обращал внимания на привязанность Артура к Марте. Затем, не без помощи жены, присмотрелся внимательней и, к своему удивлению, обнаружил, что сын действительно неравнодушен к соседской девчонке. Это не вызвало столь болезненной, как у Озолса, реакции, хотя невольная мысль о возможном родстве неприятно кольнула душу. Только этого не хватало.