Долгая дорога к свободе. Автобиография узника, ставшего президентом - стр. 29

Главным оратором дня был вождь Мелигкили, сын Далиндьебо. После того как я послушал его, мои радостные цветные сны превратились в черно-белые. Он начал свою речь достаточно обыденно, поддержав практику продолжения нашей общей традиции. Затем он резко повернулся к нам, и его тон внезапно изменился.

– Вот сидят наши сыновья, – продолжал он, – молодые, здоровые и красивые, цветки народа коса, гордость нашей нации. Мы только что обрезали их в ритуале, который обещает им мужественность. Однако я здесь, чтобы сказать вам, что это пустое, иллюзорное обещание. Это обещание, которое никогда не может быть выполнено. Ибо мы, народ коса, и все чернокожие южноафриканцы – это покоренный народ. Мы – рабы в нашей собственной стране. Мы – арендаторы на нашей собственной земле. У нас нет ни силы, ни власти, ни контроля над нашей собственной судьбой в стране нашего рождения. Наши сыновья поедут в города, где будут жить в лачугах и пить дешевый алкоголь, и все потому, что у нас нет земли, чтобы дать им, где они могли бы процветать и заводить нормальные семьи. Они будут выкашливать свои легкие глубоко в недрах шахт белого человека, разрушая свое здоровье, никогда не видя солнца, – и все это для того, чтобы белый человек мог процветать. Среди этих молодых людей, наших сыновей, которые прошли сегодня церемонию посвящения, есть будущие вожди, которые никогда не будут править, потому что мы лишены власти управлять своим народом; есть солдаты, которые никогда не будут сражаться, потому что у нас нет оружия; есть ученые, которые никогда не будут учить, потому что у нас нет возможности предоставить им такой шанс. Способности, интеллект, надежды этих молодых людей будут растрачены впустую в их попытке заработать на жизнь, выполняя самую простую, самую бессмысленную работу по дому для белого человека. Эти дары сегодня ничто, ибо мы не можем дать им величайший дар из всех, которым является свобода и независимость. Я хорошо знаю, что Камата-всевидящий никогда не спит, но у меня есть подозрение, что Камата-всевидящий на самом деле может дремать. Если это так, то чем скорее я умру, тем лучше. Потому что тогда я смогу встретиться с ним, разбудить его и сказать, что дети вождя Нгубенгкуки, цветки народа коса, умирают».

Аудитория все более стихала по мере того, как говорил вождь Мелигкили. Как мне показалось, она при этом все более наполнялась яростью. Никто не хотел слышать тех слов, которые он произнес в тот день. Я точно знаю, что и я сам не хотел их слышать. Я скорее рассердился, чем возбудился после выступления вождя, восприняв его слова как оскорбительные комментарии невежественного человека, который не был в состоянии оценить ценность образования и тех преимуществ, которые белый человек принес в нашу страну. В то время я смотрел на белого человека не как на угнетателя, а как на благодетеля, и поэтому считал, что вождь был чрезвычайно неблагодарен. Он испортил мне мой замечательный день, испортил преисполнившее меня чувство гордости своими глупыми оценками.