Долгая дорога домой. Воспоминания крымского татарина об участии в Великой Отечественной войне. 1941–1944 - стр. 38
В Москве посетили Исторический музей, Мавзолей Ленина, сельскохозяйственную выставку, Большой театр, ГУМ. Я купил много книг, а мои товарищи покупали туфли, рубашки, брюки. Дашевский купил радиоприемник СН-35, пристроил туда проигрыватель и по вечерам устраивал в общежитии танцы.
Вернувшись в Крым, я немного поработал в колхозе, и вновь началась учеба. Как-то друзья пригласили меня в городской сад, который находился рядом с институтом. На столбе в углу парка был установлен репродуктор, похожий на ведро. Он постоянно передавал музыку или какие-либо новости. Вокруг него обычно собиралось много людей.
Однажды нас, студентов, вывели на площадь перед Советом народных комиссаров и КрымЦИКом – современная площадь Советская. Оказалось, что приехал «всесоюзный староста» М. И. Калинин. Он вышел на балкон второго этажа и произнес речь, поздравил всех крымчан с трудовыми успехами и зачитал указ о награждении Крыма орденом Ленина. Сам же прикрепил этот орден к знамени. После этого он пожал руки Ильясу Тархану – председателю КрымЦИКа, Самединову – председателю Совнаркома и другим руководителям Крымской республики. После этого Калинин прочитал еще два указа о награждении Ильяса Тархана и Самединова орденами Ленина. Я находился в первых рядах стоявших на площади и четко видел Калинина, внимательно слушал его речь. Видел радость на лицах собравшихся. На балконе появился писатель Умер Ипчи, который на татарском языке прочитал стихотворение «Сизлергъе орденлер яраша»[75]. Были и другие выступления. Крым одним из первых в СССР получил такую награду.
Летом 1938 года мне дали путевку в дом отдыха «Учитель», который находился в Евпатории. Я думал, что буду отдыхать, но в гороно мне сразу же предложили занять должность заведующего. Я удивился, но согласился. Дом отдыха находился прямо на берегу моря. Отдыхающих было человек шестьдесят. Все кровати и постельные принадлежности я пересчитал и принял. Столовой не было. На каждого отдыхающего выделялись деньги на завтрак, обед, ужин из расчета по 10 рублей в день и еще по 3 рубля на кино или концерт. Я получал эти деньги наличными в кассе гороно и тратил по своему усмотрению: заказывал в ресторане «Дюльбер» завтраки, обеды, ужины, а отдыхающим раздавал талоны. Сам же покупал билеты в театр или кино и тоже раздавал отдыхающим. Все были довольны. Так прошло полмесяца моих каникул. С домом отдыха я полностью рассчитался, и даже осталась небольшая сумма за счет тех, кто не приходил завтракать или обедать.
Однажды мы все пошли на концерт Буси Гольдштейн в летний театр. Буся играл на скрипке Страдивари, которая до революции хранилась у самого царя Николая II, и говорят, что висела на гвозде в его спальне. Буся играл отлично, чарующие звуки скрипки великого мастера пленили сердца всех слушателей. На сцене появилась девушка. Она прочитала стихотворение «Две сестры». Потом пояснила: еще одна такая же скрипка висит в доме одного парижского банкира. Когда Буся выступал с концертом в Париже, то банкир предложил ему продать свою скрипку за миллион, когда Буся отказался – то за два и даже за три миллиона франков. Уговаривая, он сказал, что эти скрипки – сестры и они должны быть вместе. На что Буся ответил, что эта скрипка является собственностью Советского государства.