Долгая дорога домой. Воспоминания крымского татарина об участии в Великой Отечественной войне. 1941–1944 - стр. 35
Однажды отец сказал нам с Джемилем, чтобы мы пошли по селам Джалман, Кильбурун, Мамут-Султан[67] и обменяли на муку или кукурузу мой новый костюм и севастопольский джемпер. Было жалко, но мы пошли по этим деревням. Заходили почти в каждый двор, но никто не хотел дать нам даже одного кочана кукурузы. Голод был везде.
Помню, однажды я пришел в мастерскую раньше, чем Шабан Чибин. В конюшне лежал мертвый лошонок – выкидыш. Сказал об этом мастеру. Он попросил меня никому ничего не говорить. Завернул лошонка в мешок и унес домой. Там его обработали, сварили, и тетя Гафре пригласила нас поесть мясо.
Однажды отец велел мне сходить к тете Пемпе в Тав-Даир. Она дала нам одну корзинку картошки, муку, кукурузу.
Мы работали с Джемилем в саду за речкой, как вдруг начался сильный дождь, который вызвал наводнение. Идти домой было невозможно, тогда мы с Джемилем пошли по полям в сторону Буры[68]. На полях лежало много картошки, смытой дождевой водой. Мы набрали ее за пазуху. Когда добрались домой и сварили ее, я так объелся и после этого несколько лет не мог смотреть на картошку.
Каждый раз, бывая в Симферополе, я смотрю на здание на углу улиц Пушкинской и Карла Маркса. В 30-х годах здесь находился Торгсин[69]. Это был магазин, на прилавках которого было все! Лучшая одежда, самые вкусные продукты, но все эти товары отпускались только за золото. Побывала там и наша семья. Мама сдала старинные фамильные ценности: дорогие браслеты, золотые цепочки, кольца, украшенный дорогими камнями пояс, старинные золотые дукаты, которые хранились в семье, вероятно, еще со времен Крымского ханства. Взамен всего этого богатства мы купили различные продукты. Впрочем, и их хватило не надолго, и тогда мама продала свою шубу и модные ботинки.
Вопрос о том, выживем мы или нет, стоял очень остро. Выход нашли в том, что решили обменять наш просторный дом на более маленький, но за это Мамут Османов дал нам 200 килограммов картошки, 500 литров молока, два мешка желудей дуба и 500 рублей. Мы переехали в его двухкомнатный дом. Так и пережили 1933 год. Осенью собирали колоски пшеницы после комбайна.
Лето 1934 года оказалось урожайным. В тот год я не учился и много работал на молотьбе, тягал солому на скирду, был весовщиком. Ходил на работу босиком, волосы обросли. Как-то в таком виде меня встретил Исмаил – сын сапожника Сеит-Бекира. Неодобрительно оглядев меня, сказал: «Не учишься, ФЗУ бросил. Если хочешь учиться, то завтра я поеду в Симферополь и отвезу тебя в одну хорошую школу».
Вечером я рассказал об этой встрече родителям, и они дали свое согласие. Меня искупали, мама дала чистую рубашку и штаны. На следующий день мы с Исмаилом пошли в Симферополь. Сначала зашли в общежитие сельхозинститута, где он учился, это было здание на улице Битакской, дом номер 2