Долгая дорога домой - стр. 31
Брок собрал волю в кулак. Гигантская туша заслонила небо.
Вилы вошли в горло быка под нижней челюстью. Брок сразу же понял, что допустил ошибку – надо было целить в глаза. Вилы вырвало у него из рук, он сам кувырком полетел на землю. Бык тыкал лбом в грудь Брока, пытаясь проткнуть его несуществующими рогами.
Зверь вдруг взревел от ужаса и боли. Джо подкрался сзади и схватил быка за причинное место. Гигант развернулся, задев копытом ребра лежащего. Брок выхватил пистолет и выстрелил снизу вверх. Потом кое-как встал и подскочил к могучей башке животного. Приставив пистолет к уху, он нажал на спуск. Бык споткнулся, упал на колени. Брок разрядил в его череп всю обойму.
После чего сам упал на труп, улетая в темный колодец.
Он пришел в себя из-за того, что его тряс Восс.
– Ты ранен, Арчи? – послышался в ушах бессвязный лепет. – Ты ранен?
Брок позволил отвести себя в коттедж. После бокала виски ему полегчало, и он осмотрел свое тело.
– Я в порядке. Ссадины, порезы, обошлось без переломов. Все нормально.
– Говорить больше не о чем. – Восса трясло больше, чем Брока. – Мы уезжаем.
Рыжая голова качнулась.
– Нет.
– Ты с ума сошел? Мы здесь одни, животные вырвались на волю, все летит к черту! Ты с ума сошел?
– Я остаюсь.
– А я нет! И даже готов взять тебя за компанию.
Джо заворчал.
– Ни к чему. – Брок вдруг почувствовал страшную усталость. – Хочешь уехать? Уезжай. А меня не трогай. Я и один проживу.
– Ну тогда…
– Завтра отгоню часть стада к Мартинсону, если он согласится принять. С остатком сам управлюсь.
Восс еще немного поспорил, махнул рукой, взял джип и уехал. Брок улыбался, сам не зная чему.
Он сходил в бычий хлев. Ворота были сломаны умышленно. Наполовину надежность изгороди всегда держалась на непонимании животными простой истины – она не выдержит, если ее постоянно расшатывать. Теперь, видимо, поняли.
– Чтобы закопать этого великана, понадобится бульдозер. – В последнее время Брок не находил ничего необычного в разговорах вслух с собакой. – До завтра подождет. Давай перекусим, приятель, а потом почитаем и послушаем музыку. Мы с тобой, похоже, остались одни.
Город – сложный организм, Коринф прежде не обращал внимания на тонкость и хрупкость его балансировки. Теперь она исчезла, и Нью-Йорк быстро скатывался к хаосу и смерти.
Работали лишь несколько линий подземки – костяк системы, которой управляли люди, преданные работе, ставшей для большинства скучной и муторной. Пустые, темные станции были завалены неубранным мусором, визг вагонных колес говорил о муках одиночества. Коринф ходил на работу по грязным улицам, от прежнего непрерывного потока машин остались жалкие ошметки, никакие дорожные правила не соблюдались.