Долг Айвиэна - стр. 12

То, что случилось потом, стало неожиданностью как для Тёмного Хранителя, так и для орцинтаев.

Повернувшись друг к другу, оба элндай с усилием пронзили грудь друг друга ладонями. Раны не были сквозными, но достаточными, чтобы падшие сумели крепко сжать сердца друг друга в ладони. Это походило на самоубийство от отчаяния, но, увы, не было таковым. На исказившихся от боли лицах проступило что-то среднее между болезненным экстазом и мрачной решимостью. Губы зашевелились, синхронно произнося давно забытые запретные слова. Когда последние звуки мантры сорвались с губ, начало происходить то, от чего у наблюдателей на стене выступил холодный пот.

Вначале тело того, кто упал после залпа орцинтаев, притянуло к его товарищам. Об этом элндай, казалось, забыли, даже сородичи. Айвиэн почти не чувствовал силы в этом теле. Но то, что оно до сих пор не рассыпалось, показывало, что лежавший на песке падший был жив. Когда третье тело коснулось двух других, началось преображение. Бледная плоть плавилась, словно воск над пламенем. Кости то выходили наружу, то погружались, с хрустом ломались и срастались в новые формы. Мышцы растягивались, сжимались, рвались и переплетались, словно корни молодого дерева. Всё это сопровождалось какофонией звуков столь мерзких, что любого, кто услышал их, едва не выворачивало наизнанку. Впечатление лишь усиливалось от зрелища преображения.

– Масэхутос, – сорвалось с уст крылатого человека.

Это слово – ругательство – возникло в памяти Айвиэна само собой. Оно принадлежало языку столь древнему, что едва ли кто-то в Инаурейме помнил о его существовании. Юноша не был уверен, память которого из предыдущих Хранителей подсказала это выражение, но знал – многим из них приходилось произносить его. У слова не было точного перевода на другие языки. Оно означало нечто омерзительное, противоестественное, и извращённое настолько, что само словно сочилось отвращением. Совершенно неосознанно для себя Тёмный Хранитель поморщился.

К счастью или худу, но сейчас оставалось лишь ждать. Такие проявления могущества крови были устроены так, что на происходящее нельзя было повлиять извне до тех пор, пока оно не достигнет естественного окончания. Впрочем, едва ли Айвиэн был расстроен задержкой. Напротив, она давала ему возможности. Клинок, взятый из Элбонциха, едва ли подходил для боя с таким противником. И времени, что понадобится на преображение, будет более чем достаточно, чтобы найти более подходящее оружие.

Мысленно отдав кроуверам приказ оставаться на своих местах, бывший вор взмахнул крыльями и взмыл вверх, подняв под собой облачко пыли и песка. Стоявшие на стене караульные заворожено следили за тем, как тёмный крылатый силуэт описывает дугу и изящно приземляется среди них ровно посередине стены. Сопровождаемый удивлёнными и по-детски любопытными взглядами, Хранитель огляделся. Алые глаза без труда нашли среди орцинтаев воина, державшего в руках массивный клинок, способный одним ударом разрубить лошадь вместе с всадником. Бывший вор подошёл ближе и протянул руку в сторону караульного.