Доктрина спасения - стр. 9
Я, конечно, никогда не питала иллюзий насчет собственного места в таком чудесном мире, как Кихча, однако вонючая соломенная подстилка выходила за рамки. Такие специальные условные рамки, за которые сознание любого разумного существа само себя никогда не поместит. И к любому предназначению, пророчеству, которое утверждает, что в это «сейчас» я должна находиться именно «здесь», заранее отношусь крайне недоброжелательно.
Беда в том, что силы одной недоброжелательности не хватит для чудесного побега. А больше их, сил, в смысле, и не осталось. Магия тщательно скована руническими браслетами и ошейником, похитители не удосужились обзавестись замками или чем-то достаточно сложным, а просто склепали железяки вместе. Жаль. Сейтарр научил меня вскрывать почти любые замки, на случай если придется еще раз попасться.
Снаружи послышался шум. Когда источник многочисленных звуков приблизился, я сумела разобрать в ленивой ругани сразу нескольких человек тот самый пронзительный и неустойчивый голос:
– Если хочешь еще что-то сказать, дерьмоглот, советую подумать! Иначе огребешь так, что забудешь, как мать родную зовут. Хотя ты и так не знаешь, на морде написано!
Каким бы безразличным не казалось мое настроение (ввиду не лучшего состояния здоровья, смею заметить), я с интересом прислушалась.
– Да я тебя… – проревел чей-то бас. Видимо, оскорбление памяти родителей здесь, как и везде, считается достаточно серьезным проступком.
– Что ты меня, баклан? Если еще не отрезали яйца, как вашему дружку Ркиису, можешь встретиться со мной в кругу!
– Меня зовут Бакаан, ты, сука дрянная! – злобно, под смешки окружающих, рявкнул охранник и сильно пнул зубоскалящую пленницу в камеру. Его товарищи покрепче перехватили оружие, на случай возможной драки или хотя бы бунта.
Пока они шли, я тем глазом, что не утратил способности открываться, в подробностях рассмотрела всю тесную компанию. Стражи обычные, в тех же форменных бронированных плащах и шлемах. Правда, вместо традиционных пик или алебард каждый вооружен изогнутым мечом средней длины. А вот мои, вероятно, сокамерницы подобным единообразием не отличались.
В тесную клеть забросили высокую девушку с шикарной рыжей гривой, стянутой на затылке невзрачной веревочкой. Темные глаза непонятного при таком скудном освещении цвета, одна рука отсутствует – отсечена или оторвана почти у локтя, закрыта кожаным стаканом с отверстием в центре. Несмотря на визгливый голос и травму, выглядела она довольно симпатичной. Пара шрамов, на плече и боку, явно полученных от меча или другого режущего оружия, но ничуть не укротивших буйный нрав, не портили внешность.