Доктор V - стр. 16
– Одри, но сессия – это охренительно плохая идея. Ты можешь просто переспать с Келланом и успокоиться.
– Не могу.
– Не дури, Одри. Говорю тебе как врач: это тебя сломает. Тебе сейчас кажется, что ты разбита, но после сессии от тебя останется только пыль.
– Что ты предлагаешь?
– Спокойно и планомерно двигаться к цели. – Она качает головой, но я не даю ей и слова вставить. – Сначала перестать бояться чужих касаний, лечиться от страхов и кошмаров, панических атак. Медленно входить в отношения с Келланом. Детка, он полон терпения, только бы помочь тебе. – Она сильнее мотает головой, глядя в одну точку. – Потом можно попробовать петтинг, за ним легкий секс, а уже примерно через год можно подумать о сессии.
На последнем предложении она резко вскидывает голову и впивается в меня взглядом. Острым, как бритва, полным страха и злости.
– Через год?! – спрашивает, повышая голос. – Через год я удавлюсь, Винс! Я не могу постоянно жить в страхе, ожидая, что вот-вот появится кто-то, кто нанесет мне еще больше вреда.
– Поэтому мы и проводим терапию. Чтобы ты перестала ждать плохого и сосредоточилась на хорошем в своей жизни. Смотри, – я устраиваюсь поудобнее, – ты перечислила все факторы страха, которые держали тебя в напряжении много лет. Я хочу, чтобы ты осознала, что они больше не влияют на твою жизнь. Ты достаточно взрослая и свободная, чтобы не зависеть от мнения матери и не выходить замуж за того, кого выберет отец. Угроза нанесения увечий миновала со смертью Кенвуда, как и угроза стать женой монстра. В твоей жизни остались только Келлан, друзья и широкая дорога, направление которой ты вбираешь сама. Опасности нет, Одри. Она миновала. И мы будем убеждать тебя в этом, пока ты не поверишь.
***
Я несусь через лес, набирая скорость. Мне нужно выплеснуть все то, что я насобирал от Одри. Весь негатив, который она выплеснула на меня. Терапия изматывает не только пациента, но зачастую врачу тоже достается немало. Особенно если учитывать то, что Одри для меня не чужой человек.
Переключаю мысли, чтобы сбросить с себя эту тяжесть, и теперь думаю не об Одри, а об Элисон. Сегодня она особенно притихшая, и я знаю, почему. До нее дошел смысл всего произошедшего на озере. Врач во мне говорит, что надо побеседовать с девочкой и объяснить ей, что все в порядке, это был сиюминутный порыв. Но мужчина наслаждается ее смущением, ловит взглядом розовеющие щеки, дрожь пальцев в моем присутствии. Она трепещет, когда я рядом, и мое эго выпрямляет спину, выпячивает грудь и жадно впитывает каждую реакцию. Элисон потрясающая.