Доктор Смерть - стр. 48
– Зачем ты пришла? – спросил с явным раздражением. – Иди в дом.
– Нет, я останусь, – тихо, но твердо произнесла она.
– Иди в дом! – приказал он.
– Я останусь, – настойчиво повторила она.
Пленных подвели к стене. Согнали жителей. Какой-то пьяный ротенфюрер громко хохотал, заставляя древнюю старуху со скрюченными болезнью руками передвигаться на корточках по обледеневшему снегу. Маренн отвернулась. Ее взгляд упал на пленных. Один из них раненый, совсем еще мальчишка, держался из последних сил. В глазах его стояли слезы, которые он отчаянно пытался скрыть. Другой постарше взирал на все происходящее с видимым спокойствием. Он повернул голову в сторону Маренн. Глаза их встретились. Русский внимательно посмотрел на нее. Она заметила, что во взгляде мелькнуло удивление, потом насмешка. Маренн не выдержала. Она повернулась к оберштурмбаннфюреру.
– Я прошу тебя отменить казнь, – попросила она. – Они же больные, раненые…
– Это не твое дело, – отрезал он и поднял руку в блестящей черной перчатке, подавая знак пулеметчику. Маренн схватила его за руку, опуская ее.
– Ты слышишь, я прошу тебя, – повторила она.
Он грубо оттолкнул ее и снова поднял руку. Маренн с отчаянием взглянула на пленных. В глазах старшего на этот раз мелькнуло что-то похожее на уважение и … сожаление. Пулеметчик изготовился к стрельбе. Скорцени подал знак. Какая-то женщина вскрикнула в толпе. Маренн неожиданно бросилась вперед и упала на снег – пули просвистели над ее головой. Побледневший оберштурмбаннфюрер сделал знак адъютанту. Раух подбежал, наклонившись, осторожно поднял ее.
– Вас не поранили? – спросил встревоженно, поддерживая под локоть. – Господин оберштурмбаннфюрер просит вас подойти к нему. Опираясь на руку Рауха, Маренн подошла к Скорцени. Он был бледен, скулы на лице выступили от напряжения, шрам на щеке стал заметнее. Жестом приказав Рауху отойти, он крепко сжал ее руку и, притянув к себе, произнес ледяным тоном:
– Стой здесь и смотри, если ты пришла. И не смей отворачиваться, а тем более показывать всем истерику. Здесь тебе не Франция, и я не твой отец, чтобы позволить бегать под пулями в угоду эмоциям. Да и тебе уже не восемнадцать лет, Маренн. Пора заканчивать со спектаклем. Солдаты смотрят на тебя. И не столько на тебя, сколько на меня. Стой и смотри. Ясно? – крепко сжав пальцами ее щеки, он насильно повернул ее лицо в сторону жертв. Она почувствовала боль. Не желая терпеть, она оторвала его руку.
– Ты мне не то, что не отец и не муж, ты мне вообще никто, – ответила вполголоса, сдерживая дрожь. – Ты мне то же самое, что и им, – она кивнула в сторону пленных. – Охранник в лагере военнопленных. Только лагерь немного повольготнее, да…