Доктор моего тела - стр. 38

– Вот и замечательно! Если что – зовите. Обхода сегодня не будет.

– А что, Игорь Романович к нам сегодня не придет? – Жанна театрально вздохнула, изображая из себя расстроенную кокетку. Алиса прыснула.

– Нет, девочки!

– Ну, вот! Даже некому разбавить наше бабское общество! Остается – пить! Да, чай! Не смотрите на меня так, Антонина Фёдоровна! Чай! Мы пьем чай!

А когда Антонина Федоровна ушла, добавила:

– А так хотелось коньяка и мужчину! – вызвав у нас дружный смех.

На перевязку шла с опасением. Встречаться с Игорем и хотела, и боялась одновременно! Ведь если он пропустил обход, то ночка явно удалась. Сама не знаю почему, но жгучее непонятное чувство проснулось к Олечке. Тем более я заметила ее выходящей из ординаторской: Олечка поправляла лямочки под белым халатиком.

В перевязочной была Антонина Федоровна.

– А, Тимофеева. Я сейчас.

Но прежде, чем женщина успела выйти, я поймала ее за руку.

– Не нужно звать Игоря... Романовича! Пожалуйста!

Медсестра смотрела на меня, ожидая объяснений.

– Почему?

– Я вчера наговорила ему гадостей, – ляпнула первое, что пришло в голову. Не говорить же ей, что не хочу его видеть по другой причине!

– Ладно. Сами разбирайтесь! Ох, и попадет мне за тебя, Тимофеева!

Я спрятала победную улыбку! Минус три дня! Но на душе стало тоскливо.

– Не попадет! – попыталась успокоить добрую женщину.

– Вот проснется, и устроит мне утро стрелецкой казни!

– А он спит?

– Спит. Всю ночь простоял за операционным столом. На него даже смотреть было страшно! Как был, так и уснул!

Стало стыдно, что я думала, что Стасиков всю ночь отмечал праздник со своими коллегами. С Олечкой.

– В ординаторской? – вырвалось прежде, чем успела подумать! Вот какая мне разница, где он спит!

– Что он там забыл?! В самой крайней палате, у мужчин. Там кровать за дверью. Так ее стараюсь никогда не занимать. Вот там и спит. В палате его никто искать не будет! Из этих, непонятливых! Работали бы так, как глазки строят!

 Совсем стало неловко за свои мысли. Антонина Федоровна сделала перевязку, похвалив, что я надела компрессионные чулки, и сокрушалась, что у меня после пластыря остаются синяки.

Со смешанным чувством возвращалась в палату. Даже по сторонам не смотрела! Поэтому вздрогнула, когда услышала совсем рядом:

– Валь!

Перед палатой стоял муж.