Доктор Гарин - стр. 56
– Не стоит её бояться.
– Вас… двенадцать, – сосчитал Гарин. – А мы и двух не можем взять: мест нет, как видите.
– Возьмите хотя бы одного из нас!
– Одного? Кого именно?
– Моего внука Анания! Если все мы погибнем по дороге, он сохранит секрет изготовления каменных часов. Ананий!
Молодой человек лет семнадцати с продолговатым, неприветливым прыщавым лицом нехотя подполз к Гарину.
– Возьмите, ваше превосходительство! – Старик схватил руку Гарина, пытаясь поцеловать её.
– Но, но, любезный… – Гарин отдёрнул руку, перевёл взгляд на своих. – Сыщется место для Анания?
Пак перевела его слова бути.
– Найдётся! – закричали Дональд, Сильвио и Джастин.
– Это не я! – улыбался Владимир.
– Потеснимся! – Голая Ольга с венком на голове подмигнула Ананию.
– Только не в нашей корзине, – скривила губы Маша.
– Одного берём! – кивнул Гарин.
– О, благодарю тебя, великий Ахура-Мазда! – возопил старик, отворачиваясь от Гарина к солнцу и простираясь ниц.
Остальные беженцы повторили за ним. Ананий совершил ритуал солнцепоклонства с явной неохотой.
Ему быстро собрали объёмистую походную сумку, куда уложили еду, одежду, воду, короткоствольный автомат с запасными рожками и каменные часы в кожаном футляре. К сумке пристегнули складную инвалидную коляску японского производства. Дональд потребовал, чтобы Ананий ехал с ним. Его маяковский присел с улыбкой, часовщики закинули сумку, а Гарин помог Ананию перевалить худое тело через борт корзины. Ноги юноши были тонки и болтались, как плети. Дональд хлопнул его по плечу:
– Hi, I'm Donald!
Ананий сумрачно глянул на Дональда:
– А вы… топс-попс? Привет.
Он говорил только по-русски и по-алтайски.
– Вперёд! – скомандовал Гарин.
Под прощальные возгласы часовщиков трёхметровые маяковские выстроились цугом на север и широко, равномерно зашагали.
За два с половиной часа пути пейзаж резко изменился: сопки сгладились, лес стал смешанным, прибавилось молодой травы и разнообразных по красочной палитре первоцветов. Солнце по-прежнему сияло на безоблачном небе и грело ещё холодную землю. Во время пути слышалась поначалу далёкая, а потом и близкая канонада, долетал треск пулемётов. Однажды позади, на юго-западе что-то тяжко и гулко ухнуло, словно во сне выдохнул огромный каменный великан.
Медики часто оглядывались на великолепные, залитые солнцем горы, незаметно удаляющиеся с каждым шагом маяковских, понимая, что этой ослепительной красоте уготована судьба навсегда отодвинуться в прошлое и остаться за спиной, как и всему, что связывало их с санаторием.
Перешли вброд неширокую и неглубокую речушку такого же грязно-молочного цвета, как и Катынь, взошли на пологий холм, поросший ещё совсем молодой травой и первоцветами: нежно-сиреневой сон-травой, пурпурно-лилово-розовым кандыком и белой, похожей на ромашку ветреницей.