Доктор, да вы... больной! 2 - стр. 18
– Перелом носа есть. Вокруг глаз и рта – это что, ожоги? – спрашивает Елена Севастьянова.
– Нет, следы пластыря, – отвечает опытная медсестра. – Давление 135 на 70, пульс 120.
– Похоже на перелом лодыжки, – говорит Елена.
– Всё обойдётся, Галина Николаевна, мы вам поможем, – говорю, наклоняясь к лицу старушки. Она смотрит на меня удивлённо-грустными глазами и молчит. – Где полиция? – спрашиваю коллег.
– Едет, – слышу в ответ. – О, Господи! – произносит поражённо одна из медсестёр, приподнявшая платье старушки, чтобы проверить её живот. Там красным фломастером размашисто выведено: «Тварь».
Мы переглядываемся. Это что-то личное? Дальнейшая проверка усугубляет наши предположения. Выясняется, у Галины Николаевны внизу есть и другие травмы. Над ней надругались.
Какой упырь смог такое сотворить с пожилой женщиной?!
После осмотра везём её в палату.
– Галина Николаевна, мне придётся удалить остатки пластыря с вашего лица с помощью растворителя. Немножко будет щепать. Ординатор Елена Севастьянова задаст вам некоторые вопросы. На них нелегко отвечать, но это очень важно для того, чтобы найти преступника. И это, безусловно, поможет нам вас вылечить, – говорю старушке.
Дальше Елена спрашивает, пытаясь уточнить, как происходило половое издевательство. Галина Николаевна отвечает, хотя видно, как тяжело ей даётся подобное.
– Всё было так быстро… – поясняет она. – Он схватил меня сзади, швырнул на пол. Он бил меня. Пинал ногами, бил кулаками. Разбил мои очки.
– Вы видели его лицо?
– Не помню… Я помню… только пластырь, – и пациентка начинает горько плакать.
Нам приходится прекратить расспросы и дать ей успокоительное. В таком возрасте и такой стресс может быть чреват сердечным приступом. Оставляю Елену в палате, сама выхожу. Но подумать об этом страшном случае не успеваю: подлетает Данила.
– Элли! Ты не поверишь! Меня заинтересовал тот случай с прозрением. Я навёл справки. Тот мужчина, Максим Петрович, музыкант, был в нашей клинике раньше. В карточке написано: «Слепой».
– Ты уверен?
– Смотри сама.
Проверяю. Действительно.
– И никаких признаков симуляции?
– Нет, Он легко повредил ногу, упав дома в ванной. Остроту зрения не проверяли.
– Интересно, – задумчиво произношу, знакомясь с карточкой больного. – Какой у него угол зрения?
– Кто знает? Пути Господни неисповедимы, – улыбается Данила и уходит.
Я собираюсь пойти наконец к себе, заняться бумагами. Но тут подкатывает в инвалидном кресле мужчина.
– Вас зовут Эллина Родионовна?
– Да, – поворачиваюсь к нему.
– Я Евгений, друг Максима Петровича, музыканта. Того самого, которого вы исцелили от слепоты. Сейчас видел, как он в парке играет со своей собакой, – говорит инвалид, глядя на меня… так, пожалуй, на чудотворный образ в церкви смотрят. С надеждой.