Доктор Будущее - стр. 4
«Это не игра, – сообразил Парсонс. – Этот мальчишка действительно хотел меня сбить. Но передумал, как только я замахал руками.
Он меня принял за самоубийцу!»
Глава 2
Подчиняясь умелым рукам водителя, машина повернула к городу. Юноша откинулся на спинку сиденья, вверяя свою жизнь и жизнь пассажира автоматике. По всей видимости, любопытство разгоралось все сильнее. Он вместе с креслом повернулся к Парсонсу, окинул внимательным взглядом, затем протянул руку и щелкнул кнопкой. В кабине загорелся свет, и только теперь Парсонс как следует разглядел юношу. Увиденное не очень-то ему понравилось.
Темные, слегка лоснящиеся длинные волосы. Кофейного цвета кожа. Плоское, широкоскулое лицо. Влажно блестящие глаза с миндалевидным разрезом, крупный нос. Римский? Нет, подумал Парсонс. Больше похож на хеттский. А волосы черные…
Смешение рас. Никаких сомнений. Скулы монголоида, глаза средиземноморца, волосы, пожалуй, негроида. Кожа вроде бы с красновато-коричневым отливом. Полинезиец?
Юноша носил юбку, блузу и шлепанцы. Парсонсу бросилась в глаза вышитая на блузе эмблема – стилизованный орел.
Орел. Eagle. EGL. Значит, слова на указателе означали животных. DIR – это deer, олень. BAR – медведь. Что же такое «CRP»? И вообще, какую роль играют эти животные?
Парсонс заговорил, но юноша перебил его.
– Вур венис э тардус? – спросил он звонким, почти детским голосом.
Парсонс растерянно пожал плечами. Язык казался знакомым, но вместе с тем звучал совершенно непривычно. Казалось, напряги слух – и поймаешь ускользающий смысл.
– Что? – спросил он.
Юноша задал другой вопрос:
– Йе клейдис новэ эн сагис новате. Вур иссиди хист?
Наконец-то Парсонс начал улавливать смысл. Мало того что в жилах юноши текла кровь нескольких рас – его язык был наследником многих языков. Основой, похоже, служила латынь, а еще, вероятно, искусственный язык лингва франка – вот откуда взялись знакомые корни. Парсонс обдумал каждое слово и решил, что юноша, наверное, хочет узнать, почему он в такой поздний час оказался на шоссе, почему так необычно одет и почему у него такая странная речь. Но в те минуты Парсонса не тянуло отвечать. У самого хватало вопросов.
– Я хочу знать, – тщательно выговорил он, – почему вы пытались меня задавить.
Юноша озадаченно поморгал.
– Вур ик… – Он замялся.
«Не понял ни слова? – подумал Парсонс. – Или нелеп сам вопрос? – Он покрылся мурашками при мысли, что юноша не видел ничего зазорного в убийстве на ночном шоссе совершенно незнакомого пешехода. – Да, это совершенно ясно: он пытался меня убить. Неужели на его месте любой поступил бы так же?»