Доказательства вины - стр. 14
Позабыв о том, что камеристка занималась моими волосами, я вскочила на ноги – Сюзанна испуганно отпрянула, в последний момент отпустив мои волосы, – и в задумчивости прошлась по комнате. Сюзанна поспешно отступила к стене, чтобы не мешаться под ногами, и ее лицо скрыла тень, но я едва обратила на нее внимание. Вот только ревнивой разъяренной фурии, которая внезапно потеряла все свое влияние при дворе, мне не хватало для полного счастья. Недоброжелателей у меня и так достаточно, но с этой – мне вспомнилась та незамутненная ненависть, которую я почувствовала в эмоциях женщины, – станется и подсыпать мне яду в тарелку, и ударить кинжалом в спину. Как бы мне потактичнее отослать ее прочь из дворца? И не просто оставить в Бэллиморе, а отправить на какую-нибудь окраину страны, откуда она уж точно не вернется? А что? В конце концов, ну зачем ей оставаться при дворе, если окружающие смотрят на нее теперь не как на возможную королеву, а бывшую фаворитку, которой уже не на что рассчитывать? Пусть отправляется в Ферману, и, если мне повезет, там она попадется этим так называемым «восстановителям справедливости», и я о ней больше ничего не услышу… Да и Адриан, кстати, тоже.
Тут я сообразила, что размышляю, как любая ревнивая жена, которой не терпится избавиться от соперницы, и очень на себя рассердилась. Ну какая она мне соперница?
Или все-таки соперница?.. Сюзанна же сказала, что у Элис было множество привилегий – вряд ли Адриан ей это бы позволил, если ему было все равно…
Не то чтобы я испытывала серьезное беспокойство по этому поводу, но неприятный осадок все равно остался. Так бывает – вроде бы все хорошо, и беспокоиться не из-за чего, но все равно остается эта мерзкая мыслишка, от которой никак не удается избавиться: «А вдруг?..»
Адриан вернулся в тот день поздно. До вечера я была чем-то занята и даже приняла какую-то маркизу, которая просила моей аудиенции. Как выяснилось, она пришла походатайствовать, чтобы ее младшего сына зачислили в королевскую гвардию. Я пообещала принять к сведению ее просьбу, а когда она ушла, обнаружила, что даже не помню имя посетительницы. Вечером леди Амелл попыталась затащить меня на ужин с очередной группой знатных дам, но я решительно отказалась и поужинала в одиночестве. Когда же мажордом сообщил мне, что отправившиеся в Ферману вампиры вернулись, за окном было уже совсем темно, но все равно прошло еще не меньше часа, прежде чем Адриан вошел в спальню, где я сидела в кровати с книгой. Вид у архивампира был уставший, и я хотела было вылезти из-под одеяла и подбежать к нему, но в последний момент внезапно остановилась. Что-то было не так. Помимо усталости на лице Адриана можно было разглядеть какую-то отчужденность, и шестым чувством я ощутила, что произошло что-то плохое. Что эта отчужденность была направлена на… меня.