Доигрались - стр. 21

- Хорошо, - Лиза вдруг разразилась рыданиями, чем существенно напугала нас с девчонками.

- Лиз, ты чего плачешь? Я тебе что-то не то сказала? – спросила я, недоумевая.

Тихоня отрицательно помотала головой.

- Ань, прости! – воскликнула, размазывая слезы.

- За что? – взлетела вверх моя бровь.

- За… за… за… Дениса, - выдохнула Лиза, продолжая хлюпать носом. Потом попыталась объяснить. – Я его покалечила.

- Что??? – мы втроем вскочили с кроватей. – Как? Ты? Лиза? Как ты могла его покалечить?

- Ну, не я лично, - прошептала тихоня. – Это сделал Дани-и-ил, - опять завыла.

Мы втроем в секунду оказались возле нее на кровати, отобрали покрывало, которым она прикрывала покрасневшее от стыда или, Бог его знает, еще каких эмоций лицо.

- Рассказывай, Лиза!

Тихоня всхлипнула и открыла ротик:

- Ну… Данил, в общем, подумал, что Денис ко мне приставал… и… в общем, они подрались…

- Это было до или после драки Дивеева при участии Поли? – деловито уточнила Соня.

- Я не участвовала! – тут же принялась отрицать свою причастность сводная сестра именинника.

- Я… я не знаю, - честно призналась Лиза. Еще бы. Времени сверяться по часам у девчонки не было. Только было непонятно, что ее тревожило больше всего – вина за то, что невольно втянула в это Тетерева, восхищение тем, что Багиров обратил на нее свое драгоценное внимание, или гордость за то, что лучший друг Дивеева вступился за нее, думая, что ей угрожает «опасность».

- Лиза, - я погладила ее по волосам. Хрупкие плечики девушки перестали вздрагивать от всхлипов. – прекращай с самодеятельностью, иначе всех окружающих нас парней таким образом покалечишь, - я улыбнулась. – А теперь идемте в душевую и будем ложиться. Пары завтра никто не отменял.

Мы собрали наши вещи и дружно вышли из комнаты.

Это был первый раз, когда я пошла умываться не сама.

***
 

- Не трогай! Да оставь ее в покое! Я за нее переживаю! – снова надо мной раздавались посторонние фразы, вырывающие меня из лап негостеприимного Морфея.

Правда, в этот раз момент, когда я оказалась между сном и явью, ощущался гораздо острее. Мои приятные грезы в объятиях любимого Пашки оказались кошмаром. Всю ночь, прикасаясь к нему, я содрогалась от непонятного озноба – тянулась к нему, гладила растрепанные волосы, поднимала глаза и… безмолвно кричала, будто вмиг потеряв свой голос… Адмиралов во сне оказывался совсем не Адмираловым, а каким-то незнакомым парнем.

Я пыталась сбежать, но он крепко держал меня и смеялся.

Заколдованный круг моего воспаленного сознания смогли разорвать только девчонки.

Я распахнула ресницы.