Договорная семья для мэра - стр. 43
С того момента, как мы вернулись из похода по магазинам, она от меня не отходит, а так бы я уже попыталась пробежаться по дому и найти брата. Выводит из себя ситуация, что я рядом с ним в одном месте, но не могу его увидеть! Разве это нормально?
Открываю дверь и выхожу, гордо задрав подбородок.
– Да сколько же... – начинает она яриться при виде меня снова, но я отмахиваюсь от нее рукой, и это заставляет ее замолчать, но раскрыть рот в удивлении, а затем она пытается снова сказать что-то явно оскорбительное.
– Веди! – говорю с нотками приказа в голосе, морщу нос по примеру своих девочек из тусовки, принимающих такой вид, когда кто-то из прислуги косячил.
Я никогда себя так не вела, мне не нравилось в принципе такое отношение к тем, кто на нас работал, но сейчас... С волками жить – по-волчьи выть. Так вроде говорится?
– Идем, – поджимает губы Ольга, но, что интересно, молчит, оскорблениями больше не кидается.
По моим губам струится улыбка, значит, мое надменное выражение лица сработало. Ох, видимо, не стоит с ней быть обычной компанейской девочкой Адой, другого языка, кроме языка власти и силы, Гончарова не понимает.
– Вперед, – наклоняю голову набок и иду за ней, наблюдая за напряженной спиной.
Мы идем по коридору недолго, а после поднимаемся вверх по лестнице, прямо и направо, оказываемся возле дубовой крепкой двери.
– Вас ожидают, – оборачивается она и говорит официально, как какому-то гостю, и не стучит в дверь.
Смотрит на меня с таким видом, чтобы я сама постучалась и вошла. Мол, моя работа выполнена, дальше сама барахтайся. Прищуриваю глаза, но беру себя в руки и прикасаюсь к двери, но потом смотрю на помощницу Багримова, которая непривычно молчалива.
– Давай выясним всё на берегу. Мы друг другу не понравились, но у меня есть оправдание: не люблю снобов. А у тебя какое?
Она недовольно морщится, окидывая меня неприязненным взглядом.
– А я не люблю выскочек и хамок, которые устраивают клоунские выходки, – голос у нее понижен, ведь мы говорим прямо под дверью, напоминая двух шипящих змей.
Впрочем, я не хочу ругаться, мне нужны все силы, чтобы войти в клетку к зверю. И я пытаюсь миролюбиво улыбнуться.
– Всё же это было непрофессионально с твоей стороны, тебе дали четкие указания, но ты точно не была дипломаткой. Я могу зайти за эту дверь и рассказать Багримову о твоем поведении. Как думаешь, ему понравится?
– Ты не посмеешь, – женщина передо мной становится зеленого цвета, несомненно, она дорожит своей работой. Но я не обязана ее жалеть.
В подтверждение своего невербального послания жму плечами. Пусть трактует как хочет. Пусть боится – иначе с ней не сладить.