Договор с драконом не предлагать - стр. 22
Вдохнув поглубже, я поправила прическу, воротничок на платье и открыла дверь. Ричард Шанрасс, одетый в темный костюм, сидел на подоконнике, скрестив руки на груди. Небрежно заплетенная коса, перевитая атласной черной лентой, спускалась ниже плеч. Под ногами у него почему-то лежал непонятно откуда взявшийся в гостиной пепел.
Я сделала легкий книксен и собралась поздороваться, как между ним и мной прямо из воздуха появилась прозрачная фигура. Я так и оцепенела.
– Илара Таринс, рад видеть вас в добром здравии, – поприветствовал меня призрачный Альфред Храмс и… улыбнулся.
– Доброе утро, – вежливо поздоровался Ричард Шанрасс.
От его слов я пришла в себя. Что я там говорила про поведение благовоспитанной илары? Забудем! Я подхватила первый попавшийся под руки предмет и швырнула его в призрака. Следом полетели подушка, подсвечник, книга, шкатулка…
– Обманщик! – выпалила я, только сейчас осознавая, что, кажется, попала сильнее некуда.
Подхваченная мной тарелка звякнула и разбилась о стену, пролетев сквозь привидение и не причинив ему никакого вреда.
– Шарлатан! – разозлилась, швыряя следом еще одну подушку, блокнот и кочергу.
– Илара Таринс! – завопил призрак, почему-то начиная уворачиваться.
Бряк. Бум. Хрясь.
Я уже не смотрела, что попадало в мои руки. Наконец в процессе нашего с Альфредом кружения по комнате на моем пути не осталось никаких вещей, а я вдруг налетела на Ричарда Шанрасса. Он по-прежнему невозмутимо сидел на подоконнике и даже не пытался вмешаться в то безобразие, что творилось у него под носом.
Двойка с минусом вам за поведение, илара Таринс. За то самое, где «уверенно, спокойно и как полагается воспитанной иларе».
Запыхавшись, я стояла в шаге от Ричарда Шанрасса, понимая, что такое расстояние недопустимо между едва знакомыми людьми. Но я стояла… Стояла и смотрела в эту проклятую сиреневую тьму его глаз, ощущая, как вся моя жизнь летит в бездну. И, кажется, летит с того момента, как на чердаке академии я нарисовала его глаза. А теперь кончики пальцев дрожат не просто от желания взяться за кисть, а коснуться его лица. Провести по резко очерченным скулам, упрямому подбородку, очертить линию губ… И ведь нужно сделать лишь шаг, чтобы воплотить эту мечту в реальность. Только шаг. Ему или мне.
Воздух между нами стал сгущаться. Не удивилась бы, если бы полетели искры, а ноги сами сделали бы последний шаг, чтобы я навсегда утонула в сиреневой тьме…
– Мне, пожалуй, пора, внук, – заявил Альфред Храмс, и я вздрогнула, ощущая, как мир возвращается.
Привидение растаяло в воздухе, словно его и не бывало.