Дочки - матери - стр. 28
- Он спит, - бросила, проходя мимо охранника.
Мужчина смерил меня непроницаемым взглядом и кивнул, давая понять, что информацию к сведению принял. Я шагнула, но он заслонил мне путь.
- Что? - не поняла я.
- Вас проводят.
- Не надо, - отказалась я от подобной чести. - Сама доберусь.
- Вас проводят, - упрямо повторил охранник.
- Это его распоряжение или ваша личная инициатива? - спросила, сжимая в руках сумочку. Прекрасно понимала, что проводить меня было личной инициативой охранника, и это почему-то раздражало. Хотелось поскорей выйти из гостиницы, добраться до дома и забыть все, что случилось ночью. А еще я буквально кожей ощущала неприязнь этого человека. Не нравилась я ему. Но думать еще и о каком-то секьюрити, имени которого я не знаю, не хотелось категорически.
- Дайте пройти, - не желая ничего слушать, распорядилась я.
Мужчина не стал спорить, шагнул в сторону, пропуская меня. Не дожидаясь лифта, спустилась по ступенькам, пересекла холл и вышла на улицу. Утренняя прохлада пробежалась по телу, щедро рассыпая мурашки. Вызванное такси пришло на удивление быстро и уже через несколько минут я ехала домой.
7. 7
Холодная, горячая, холодная, горячая … Очень горячая… Стоя в запотевшей душевой кабине, в густом, душном тумане, уставившись в одну точку, я глотала слезы и уговаривала себя, что совсем, ну вот ни капельки не плачу. Это просто вода. И мне нисколько не противно от того, что еще несколько часов назад меня во всех мыслимых позах имел малознакомый мужик. Ну что такого страшного случилось, дело-то житейское, но отчего же так тошно-то?
Но вот беда - сколько не тверди: шоколад, во рту слаще не станет. И мне не становилось легче. Еще немного поборовшись сама с собой, плюнула на все и отпустила чувства - зарыдала, закусив зубами большой палец, чтобы Манюня не услышала ненароком, как мама заходится в истерике.
Я плакала, но легче отчего-то не становилось. Наоборот, в груди рос и противно ворочался отвратительный, грязный, мутный ком. Он душил меня, и я захлебывалась собственными слезами…
Не знаю, сколько простояла вот так, под струями обжигающе горячей воды, но мало - помалу слезы иссякли и истерика стихла. Встряхнула головой и решительно переключила воду, упругая ледяная струя мигом привела меня в чувство.
Довольно слабости, хватит жалеть себя. Вышла из ванной и, осторожно ступая, ушла к себе в спальню. Там, остановившись перед напольным зеркалом, внимательно оглядела с ног до головы свое отражение. Господи, вот приснится такая красота, на всю жизнь останешься заикой. Из зеркала на меня смотрела настоящая страхолюдина - короткие светлые волосы торчат во все стороны как иглы у дикобраза, лицо белое с легким сероватым отливом, вместо глаз - щелочки, прикрытые покрасневшими, набрякшими веками, губы - два пельменя. Так выглядит жертва группового изнасилования, а никак не удовлетворенная женщина после ночи любви.