Дочки - матери - стр. 20
Я снова пробежала глазами досье. Нет, судя по этой информации, мне его зацепить нечем. В его профессиональную деятельность я не полезу, кишка у меня тонка, а в личной жизни у Гаева полный штиль. Все ладненько да складненько. Жены нет, детей тоже. Что я могу? Рассказать его нынешней подружке о том, что Гаев проявляет интерес к моей дочери? И как это может испугать Гаева? Ага, напугала ежа голой задницей. Похоже прав мой информатор - с Гаевым придется договариваться. Но что мне ему предложить? Вот в чем вопрос.
5. 5
С этого момента началась история, в которую я бы сама никогда не поверила. Нет, серьезно, расскажи мне кто-нибудь еще месяц назад о чем-то подобном, и я бы выразительно покрутила пальцем у виска. Ну не верю я в эти латиноамериканские страсти в жизни. Бывшие мужья, брошенные любовники и потерянные дети - что у этого всего может быть общего со мной, да и вообще, с реальной жизнью? Как могла я, обычная среднестатистическая женщина, не первой, кстати сказать, молодости, вляпаться в сопливую мелодраму с элементами эротики?
Впрочем, я отвлеклась. Ближе к делу. Буду рассказывать правду и только правду, а ваше дело - верить или нет. Возможно, вы будете восхищаться или наоборот, как Станиславский, воскликните: не верю, но обещаю - я буду откровенна.
Когда я осознала, что ставить условия Гаеву не получится и мне ничего не остается, кроме как попытаться поговорить с ним, я едва не впала в отчаяние. По большому счету предложить мне Платону Валерьевичу было нечего, прижать его не получится и как найти слова, как убедить его оставить Манюню в покое? Но посыпать голову пеплом было некогда. Пока я искала подходящие аргументы и вела нескончаемые мысленные диалоги с Гаевым, он сделал первый ход, позвонил мне сам и огорошил предложением встретиться наедине, без Манюни.
Ресторан был другой, а пафос остался. И антураж, и охрана, и даже Гаевский костюм (на сей раз темно-серый) давили на меня и не позволяли расслабиться. Я шла на эту встречу с высоко поднятой головой, уверенным взглядом и мелко дрожащими руками. Пришлось наподдать себе мысленного пинка и незаметно вытереть влажные ладони о юбку. Сказать, что я волновалась, это не сказать ничего. Сердце стучало, как сумасшедшее. Ровно до того момента, как Гаев, заметив меня, поднялся из-за стола и шагнул навстречу. Он пристально посмотрел мне в глаза и я тут же успокоилась. А все потому, что в глазах мужчины мелькнуло неподдельное восхищение, щедро разбавленное вожделением. Мелькнуло и погасло, но мне этого было достаточно. Я взрослая, я знаю, что значат такие мужские взгляды.