Дочери Лота и бездарный подмастерье. Часть 2 - стр. 31

жизнь смыслом, особенно сейчас, пос ле открытия второго “спецкурса” для Аколазии.

Он вернулся домой раньше сестер и сразу принялся за занятия. Некоторое время ему мешали сосредоточиться сомнения относительно переданного Аколазии фрагмента. Он снова и снова возвращался к вопросу о качестве собственного довеска к ветхозаветному тексту. Больше всего его беспокоил вопрос об убедительной мотивации намеченных им конфликтных отношений между Лотом, с одной стороны, и согражданами, женихами, которые вот-вот должны были стать его зятьями, женой и даже дочерьми, с другой. Любая сторона в каждой обособленной мысленно паре отношений между названными членами соотношения должна была рассматриваться всесторонне и без навязывания ей преимущественно одного, господствующего в повествовании взгляда.

Этот господствующий взгляд сводил, конечно, всех соотносящихся с Лотом людей к обремененным человеческими недостатками, большими или меньшими. Но было ясно, что как крайнее облагораживание Лота, так и крайнее очернение всех остальных с самого начала обрекало бы все начинание на несносность нравоучительной болтовни. Разумеется, первому фрагменту еще нельзя было предъявить веских обвинений, но нелишне было отметить для себя уже появившиеся в нем нежелательные тенденции, чтобы избежать их впоследствии. Да, Лот был безукоризненно положительным вначале, а содомляне – сплошь отрицательными, но так ли было на самом деле?

Разве глава семейства, который не сумел обеспечить и поддержать мир в своем доме, действительно так уж привлекателен и безукоризнен? Да и могли ли содомляне, весь грех которых состоял в том, что они были самими собой, бездумно приниматься за прирожденных злодеев? Если люди находятся под влиянием некоторых из своих естественных наклонностей и живут в рамках таких же возможностей, так ли уж они виноваты в том, что их поступки кажутся со стороны неприглядными? Можно ли отождествлять естественные животные склонности людей с ними самими, с их оценкой как неких нравственных существ, которые должны ограничивать себя в своих проявлениях?

Подмастерью не все было ясно, но он принимал такое положение вещей как должное. Полная ясность была бы едва ли не более тягостной, чем полная неопределенность. Тем более что его ожидала работа по освоению еще многих и многих фраз основного текста.

Вместе с тем, образы жены Лота и его дочерей были, как казалось Подмастерью, “же ла- тельно-неопределенными”, и тем легче бы ло придавать им по ходу действия подлинно человеческие черты. В целом Подмастерье обнадеживал себя тем, что некоторые уже обнаруженные им недостатки, вместе с теми, которые могли быть вскрыты в будущем, лишь стимулируют дальнейшую работу при надлежащем отношении к делу, и у него оставалась благоприятная возможность попытаться использовать их для достижения общей цели.