Дочери для бывшего. Воронцовы - стр. 11

Прошло семь лет с того момента, когда я видела сестру в последний раз. Но она по-прежнему выглядит как девочка – стройная фигурка, облаченная в светлый плащ, длинные русые волосы, уложенные аккуратно на спину.

Карие внимательные глаза изучают меня как под микроскопом.

- Что ты с собой сделала?

- Разве у меня был выбор?

- Выбор есть всегда!

- У таких как ты, да. Но не у подобных мне.

- Виталина, если бы ты сразу обратилась с Василию и его отцу, объяснила, что нехорошие мистеры заставляют вас с Дэном обчистить дом Воронцовых, украсть игру, за которой охотятся все спецслужбы мира, тогда бы мы все вместе сели и что-нибудь придумали. – Полина бросает на меня осуждающий взгляд. – Пусти уже в номер, - тихонько отталкивает и проходит в комнату в обуви. Сумку бросает у порога, сама садится на диван.

Осторожно, почти на цыпочках приближаюсь к сестре. Сажусь рядом с ней на диван, но на всякий случай отодвигаюсь.

Полина тяжело вздыхает и придвигается ко мне вплотную. Резко вскидывает руку, и грубо обнимая за шею, притягивает к себе.

- Горе ты моё луковое! Ну почему у тебя всё так сложно? А?

- Ты со мной разговариваешь так, будто я твоя Маша! – обиженно замечаю я.

- Ты не заслуживаешь другого тона, - ласково подмечает сестра, расстегивая плащ.

- Раздеваешься, - испуганно смотрю на Полину.

- Думаю, мы закажем обед, отметим встречу, как полагается!

- У меня дела, - сообщаю вполголоса.

- Какие дела могут быть важнее, чем сестра? – недовольно цедит Полина и улыбка сползает с ее красивых губ.

- Неважно, - шепчу едва слышно.

- Прекрати, мы же сестры. Расскажи.

- Рассказать? Серьезно? – Нервно вскакиваю, поднимаю рубаху и показываю сестре безобразный шрам, рассекающий мой живот от пупка до паха. Келлоидный рубец, даже спустя шесть лет такой жирный, неприятный и розовый, что Полина ежится.

- Кесарево? – кусает губы. – Где ребенок?

- Умер, - ледяным тоном произношу я. – Прокесарили слишком поздно, тюремщики вовремя не отвезли в больницу, до последнего считали, что я как кошка должна сама разродиться.

- Твари!- вскрикивает Полина и закрывает лицо руками.

Спустя несколько минут сестра обретает голос.

- Кого родила, мальчика или девочку?

- Не знаю?

- Как это? – Поля снова прикусывает губу, чтобы не разрыдаться.

- Вот, так. От большой кровопотери потеряла сознание, потом наркоз, когда очнулась, ребенка в комнате не было. А медсестра с акушером шептались о том, что ребенок слабенький не выживет.

Наутро сказали, что не выжил.

- Уроды! В двадцать первом веке не спасти ребенка – нонсенс, безалаберность.

- Ничего. Я еще всех накажу! – гневно выпаливаю, забывшись, что это моя маленькая тайна.