Доченька от бывшего. Нарисую новую жизнь - стр. 7
— Да всё нормально, — вырываюсь из его хватки. — Не надо ничего узнавать. Просто… Очередная глупая мартышка с телефоном за рулём. Думаю, после этого её лишат прав.
Тогда, на месте аварии, я хотела, чтобы её наказали. Как можно жёстче.
Она чуть не навредила моему ребёнку.
Но когда услышала её фамилию…
Передумала.
Не потому, что у меня остались чувства к Волкову, и я его прикрываю. Нет.
Не хочу ворошить прошлое. А оно всплывёт. И брат снова будет нервничать, злиться и упоминать Гордея при любом удобном случае.
А мне этого не надо. Я забыла его с трудом.
Хотя кого я обманываю? Не забыла. Сделать это тяжело. Когда круглые сутки на руках, у сердца, находится его плоть и кровь.
Из-за Сонечки Волкова я не забуду никогда. Порой, смотря в эти огромные глаза, я вижу его. Молча ненавижу, презираю, а потом отпускаю. И благодарю его за то, что поучаствовал в создании моей доченьки.
И подними сейчас прошлое со дна на поверхность…
Начнётся вновь ругань.
Игорь Волкова ненавидит. Он всегда был против наших отношений.
Они начались внезапно. Я влюбилась в него, как дурочка, совсем не думая о том, что мне было девятнадцать, а ему тридцать. Мы пропадали друг в друге, наслаждались вечерами, не замечали проведённых вместе дней. Я думала, что нашла того, о ком мечтала. Такого же надёжного мужчину, как мой брат.
Но Игорь думал иначе. Считал, что он морочит мне голову. Воспользуется, наиграется и выкинет.
Где я — малолетка с ветром в голове, а где он — уже взрослый мужик, которому нужно было только молодое женское тело?
Я не верила в слова брата. Ругалась с ним, сбегала из дома, бежала к нему — единственному, плакала в мускулистую грудь. И он всегда выслушивал. Гладил меня по голове, слизывал языком слёзы и крепко обнимал.
Пока в один момент Волков и правда… не оставил меня, выбрав взрослую жизнь, а не меня, молодую девочку со своими тараканами.
Ему пора было создавать семью. А я мечтала о другом. О путешествиях, об изучении чего-то нового. Никогда не сидела на месте.
Такие разные, но сплелись воедино.
Ненадолго.
И вскрывать зашитую с трудом рану — не желаю.
Я прекрасно живу одна. С моей любимой Сонечкой, которая сейчас лежит на животике, сосёт соску и с удивлением посматривает на нас из своей кроватки.
— Уж я об этом позабочусь, — цедит сквозь зубы. Ловлю его взгляд на повязке на своей голове. Не необходимость, но врач сказал походить с ней денёчек. Завтра сниму и стану как новенькая.
Хотелось бы, чтобы было так, но… Посмотрим.
— Иго-о-орь, это пустяки, — обнимаю его и прикладываюсь щекой к груди. Слышу биение его сердца. — Главное, что мы живы. Переволновались, но ничего страшного. Иногда встряска полезна, слишком хорошо живём!