Дочь заклятого врага - стр. 35
– Да ну бесит же! Каждый раз он влазит! – не успокаивается сестра.
Максим замечает ссору, оглядывается и прислушивается к крикам взрослых. Бровки сходятся к переносице. Видимо, дома его родители не стесняются ругаться в его присутствии, и он из-за этого переживает. Я тоже в детстве очень страдала, когда оказывалась свидетельницей скандалов старших.
– Элла, тут Макс, он всё слышит. Не надо при нём, – тихонько обращаю внимание сестры на ребёнка.
Если бы малыш согласился сейчас оторваться от телевизора и подняться со мной наверх, я бы с удовольствием увела его к себе. Мультики можно посмотреть и в моей комнате на ноутбуке, пока взрослые выясняют отношения.
– А ты куда лезешь? – огрызается сестра. – За собой лучше следи!
Нападки на меня для неё норма. Я её раздражаю с самого детства. И давно научилась не обращать внимания.
– Ещё имеешь наглость мне советы давать, – не унимается сестра, решив сорвать на мне злобу. – Ты – ничтожество, тряпка, о которую только ноги можно вытирать. И все это понимают. Вон, даже хахаль отымел тебя как последнюю шлюху. Боже, какое позорище – потерять невинность не в романтической обстановке на чистых простынях и удобной кровати, а стоя в коридоре, у всех на виду… Практически с первым встречным, который тебе в отцы годится! – выпаливает с презрением.
Я чем дальше, тем больше стыжусь себя и своего поступка. В тот момент у меня в голове отключились все предохранители, и не было ни малейшего шанса что-то изменить. Теперь отчётливо понимаю, что совершила ужасную ошибку. Но одно дело заниматься самобичеванием, и совсем другое – выслушивать такие слова от сестры. Откуда она узнала? Кто-то нас увидел и насплетничал ей?
Возражать Элле не рискую. Ещё не хватало спорить при всех о моей невинности. Молюсь только, чтобы папа, который чаще всего не встревает в женскую болтовню, этого не услышал.
То ли из-за месячных, то ли из-за общей депрессии, в которой утонула в последние дни, меня прорывает – и слёзы неукротимо выкатываются из глаз на горящие от позора щёки. Вскакиваю и выбегаю из гостиной.
– Что ревёшь? Правда глаза колет? – летит мне насмешливо в ответ. – Дура!
Несусь к себе в комнату сломя голову, перескакиваю через ступеньку. Хочется поскорее спрятаться от насмешливых глаз сестры, от больно колющих фраз, от позора. Спотыкаюсь и больно ударяю колено, но не чувствую боли и продолжаю бежать.
Захлопнув со злостью дверь, сползаю на пол, не дойдя до кровати.
Зачем Элла мне это сказала? Даже если узнала, то могла промолчать! Или высказать своё мнение наедине. Мне было бы тоже очень неприятно, но терпимо… Не так стыдно, не так обидно, не так ужасно и невыносимо. Что если папа услышал и сделал какие-то неправильные выводы?