Дочь Велеса - стр. 36
Словно не заметив ее испуга, меша вразвалочку подошел к ней и протянул обе ручонки, словно прося поднять его.
Догадавшись, чего он хочет, и рассмеявшись про себя, Ялика подхватила оказавшегося почти невесомым бесенка и усадила себе на плечо.
– Да не на правое же! – тут же скривился дух, ловко перебравшись на другую сторону. – Пойдем, все расскажу, покажу. Нам в сад надобно.
Против ожиданий, сад почти не пострадал от случившегося пожара. Лишь местами на невысокой каменной ограде, отделявшей его от остального имения, виднелись длинные языки подпалин, да вездесущий пепел покрыл листву произраставших здесь яблонь, груш и вишен, на которых, к удивлению Ялики, совсем не было не то, что плодов, даже следов маломальской завязи. Она порывалась было спросить об этом мешу, но, заметив, что тот, насупившись, молча думал о чем-то своем, решила погодить.
В самом же центре сада возвышалась одинокая яблоня, чьи ветви склонились почти к самой земле под тяжестью налившихся красным плодов.
– Эту яблоню муж Огнеяры собственными руками посадил, – пояснил бесенок, обратив внимание на застывший на лице ворожеи молчаливый вопрос. – Давно, когда они только поженились. С ее помощью-то и можно Кадука обмануть.
– Плоды его древа, – догадалась Ялика.
Обрадовавшийся ее сообразительности, меша удовлетворенно кивнул.
– Так поступить надобно, – доверительно начал он. – Кукол из сена сделай, яблоки заместо сердца положи, только капни на них по капле крови деток. Морок навести сможешь, чтобы куклы как живые были?
Внимательно слушавшая ворожея лишь коротко кивнула.
– Сделать это надлежит до того, как лойма вновь явится, – наставительно заметил меша. – В прошлый раз Огнеяра ей помешала завершить дело черное. Не смогла лойма души детей в единое целое с семенем Кадуковым сплести, что внутри них вызревало, своего часа ожидая. Не успела, поганка, к себе привязать.
– Она уже завершила начатое, – поникшим голосом отозвалась Ялика.
Бесенок уставился на нее округлившимися от ужаса глазами. В следующее мгновение, ловко спрыгнув с плеча, он в панике заметался между остолбеневшей Яликой и яблоней, заламывая в отчаянии ручонки.
– Ох, и угораздило же меня! – заголосил надрывно, задрав голову к небу и закатив глаза. – Надо ж было с такой дурехой связаться! И чего ты раньше молчала-то? Теперь-то точно меня Кадук живьем сожрет.
– По делу говори, – оборвала его причитания ворожея.
– Плохо дело! – заключил поникший бесенок и со злостью пнул копытцем некстати подвернувшийся паданец, отправив его по пологой дуге в глубину сада. – Коли все так, как ты говоришь, то за детьми сам Кадук уже явится. Его, как лойму, простым мороком не проведешь.