Дочь твоего врага - стр. 15
Он почти откидывает свою газету и с гневом смотрит на меня.
– Были причины… – не хочу рассказывать ему все, он не поверит. Хотя нет, он поверит, но скажет, что я это неправильно поняла.
– Какие могу быть причины?! – опять стучит кулаком об стол. – Это почетные гости! Будущие твои родственники! Как ты могла так неуважительно обойтись с ними! Ты наплевала на нас.
И тут я не выдерживаю, во мне что-то ломается.
– Тогда я не хочу таких будущих родственников! Которые делают так, – показываю ему на свою раненную губу, оттягиваю свитер, показываю следы от пальцев этого садиста. – Причиняют боль! Я не хочу так! И не говори, что это все сделала я сама. Он пошел за мной! Вы видели это! Но не остановили! И сейчас ты смеешь обвинять меня в том, что я подвела вас! Вы выдаете меня замуж за садиста!
Я уже кричу, слезы опять катятся по моему лицу, когда я вспоминаю все это и то, что мои родители не верят мне, не хотят защитить меня.
– Доченька… – мама ошарашено смотрит на меня, прикладывая ладонь ко рту. Отец молчит, только внимательно смотрит на меня, его ноздри раздуваются, а руки сжимаются в кулаки.
– Я поговорю с Глебом! – говорит он мне твердо. А мне не нужно это, он больной! Парню нужны не разговоры, ему нужно лечение. – Он больше не сделает этого с тобой.
– Не нужно мне разговоров и обещаний! Просто отмените свадьбу! Прошу! – почти умоляю я его, смотря с мольбой. Мама тоже начинает всхлипывать, словно ей тоже больно.
– Нет, и это больше не обсуждается! – говорит он мне без тени сомнения прямо в глаза.
И я понимаю – все. Точка невозврата, уже точно. Я потеряла родителей, в душе с этого момента они умерли для меня навсегда.
С грохотом встаю, так что стул снова падает.
– Тогда у вас больше нет дочери… – говорю глухо, но смотрю на них твердо. Это серьезное заявление, но мне нужно было его сказать. Мама хватается за сердце, а отец хмурится.
Больше не смотрю на них, просто разворачиваюсь и ухожу. Не могу их видеть.
– Доченька… – слышу дрожащий голос мамы, она хочет подойти ко мне, но ее оставляет властный голос отца:
– Нет, не ходи к ней, успокоится и придет, ей уже некуда бежать…
Он прав – мне некуда бежать, меня везде найдут и от этого еще страшнее. Выхожу и глотаю прохладный воздух, не обращая ни на кого внимания, иду, куда глядят глаза. Обнимаю себя и реву навзрыд. От несправедливости и непонимания самых близких людей. Я бьюсь об глухую стену, наверное, нужно уже перестать это делать и успокоиться. Принять то, что есть…
– Нет! Нет, Арина! – самая качаю голой, сильно-сильно, чтобы вытеснить эти мысли. – Насилие – это не выход! Нельзя принимать это, привыкать.