Дочь реки - стр. 75
– Я не осуждаю, – она отвела взгляд, обведя им очертания лица старшого, ярко подсвеченные огнём. – Каждый волен выбирать свой путь. И не всегда правильный.
– А ты выбрала правильный путь, Лиса? – он повернулся к ней. И даже так, не глядя на него, она знала, что сейчас на его губах неизменная усмешка. Как будто он постоянно пытался её поддеть.
– Надеюсь, что да.
– Вечерять-то скоро будем? – гаркнули издалека, со стороны расставленных на берегу шатров.
Было шумно – оказывается – но, увлекшись разговором сначала с Калугой, и вот теперь с Рарогом, Гроза перестала это замечать. А между тем ватажники начинали крутиться всё ближе и ближе к котлу, который – ещё немного – и пора снимать с огня.
– Скоро, – ответила она, не глядя.
– Значит, путь среди тех, кого ты за достойных людей не держишь – верный, – продолжил размышлять над её словами Рарог, когда их оставили в покое. Не забыв, однако, бросить пару двусмысленных замечаний о том, что старшому-то хорошо рядом с девицей, а им жрать охота. – Чем ты лучше нас тогда? От чего бежишь? А если мы по пути нападём на кого-то, ты вид сделаешь, что тебя там не было?
Сердце толкнулась гулко, расплескивая злой жар по груди.
– Не надо переворачивать мои слова, Рарог, – Гроза покачала головой. – Я такого не говорила. Что вы недостойные люди. Но ведь среди вас разные. Вот ты сам. Откуда у тебя эти струги? Строить их – дело нелёгкое, а порой и дорогое. Лодьи у тебя справные, крепкие и не старые, хоть и не прошлым и не позапрошлым летом сколоченные. А о тебе только два года как слухи ходят: раньше и не слышно было ничего. Стало быть, ты забрал их где-то?
Рарог брови приподнял удивлённо, слушая её. И чем дольше она говорила, тем яснее становилась улыбка на его губах. Язык под его взглядом ворочался всё тяжелее. Гроза и пыталась понять, о чём он думает в этот миг, как изучает её: внимательно, чуть прищурив глаза – отчего они стали почти чёрными, утопив в расширившихся зрачках всю спелую ореховую глушь.
– А ты знаешь, что сейчас мне хочется сделать? – сказал вдруг таким тоном, от которого все слова оборвались, как ножом обрубленные.
– Откуда мне знать, – Гроза постаралась не потупиться, хоть и хотелось.
– Лучше и не надо, – Рарог первый устремил взор в темнеющую даль, освободив её из этого душного плена хоть немного. – Такие слова вредны для ушей молоденьких девиц.
– Почему? – Гроза легонько коснулась ладонью щеки, которая становилась подозрительно горячей.
Но упрямство такое одолевало: непременно хотелось узнать, чего это он такой хитрый вид состроил. Хоть и понимала, конечно, чай не маленькая-нецелованная. Старшой оглядел её внимательно – и кожу запекло ещё сильнее от самой груди, что тревожно вздымалась, почти натягивая свободную рубаху.