Дочь реки - стр. 40
Рарог улыбнулся меньшице, чуть наклонив голову после того, как князя с княгиней поприветствовал – и та улыбкой в ответ одарила. Он обвёл большую хоромину взглядом в поисках ещё одного лица, которое здесь увидеть хотел, но не нашёл. Не было среди женщин Грозы – и оттого стало казаться, что она и вовсе привиделась.
– Садись подле меня, Рарог! – через всю гридницу донёсся громкий голос князя. – Гостям, что спасли мою дочь, особый почёт.
Он указал на лавку неподалёку от своего места – и его ближники: старшие дпужинных да воевода Вихрат, который только к вечеру, видно, и приехал, чтобы вместе с правителем почтить Даждьбога, сдвинули плечи, чтобы пустить Рарога.
А пока он усаживался, дверь снова открылась, и в хоромину вошла та, кто заставила кметей на миг смолкнуть. И не хотела, видно, привлекать к себе столько взглядов, а всё равно как будто огоньком пронеслась по гриднице между чернавок и отроков, которые ходили за спинами мужчин. Взгляда она ни на кого ни разу не опустила – смотрела всё перед собой и молча села подле Беляны, а та что-то тихо сказала ей на ухо. Рарог и старался не слишком долго разглядывать её, а взор было сложно отвести. Десятник Твердята, что сидел рядом, случайно толкнул его в плечо – и он отвлёкся, а напоследок самым краем глаза заметил, как смотрит князь на подругу своей дочери. Мимолётный это был проблеск – один миг, и князь уже уставился в свой кубок. Но по спине как будто горячими прутьями продрало. И все слова Владивоя о Грозе, сказанные напоследок, вдруг обрели совсем иную подоплёку.
Обжигающий взор князя заметил, видно, не только Рарог. И уж сколько бы ни была бледна его меньшица, а побледнела ещё больше. Задышала часто, покручивая в пальцах резную ложку. И, кажется, хотела бы сказать что-то мужу, да не решалась как будто.
Всем ватажникам нашлось место за столами. И хоть всё ещё посматривали кмети на них с понятной подозрительностью, а теснились, придвигали миски ближе. Скоро и разговоры на всех стали общие. И чарки сталкивались в братинах до треска, до хохота. И, верно, глядя на разгорающееся веселье, Боги радовались вместе с детьми своими и внуками.
Мужи ничуть не уставали от еды и питья, хоть и наступала уже со всех сторон хмурая сырая ночь – даже в гриднице чувствовался её дух, пробирался внутрь, стоило только кому-то приоткрыть дверь. Первой ушла с пира княгиня Ведара. Всё время она просидела, не сказав никому и слова, словно всё это было только необходимостью, которую она выполняла вовсе через силу. Она пожала легонько плечо дочери, и та встала с места тоже, хоть и промелькнуло по её лицу заметное сожаление.