Дочь реки - стр. 29
– Потому что видел, как он на тебя зыркал, – его голос скатился в угрожающую глубину.
– Показалось тебе…
– Да ну?
Владивой улыбнулся недобро, скользя взглядом по лицу Грозы. От глаз к губам и назад. Он ловил каждое изменение на нём, отражение каждого немыслимого чувства, что метались в груди, разлетаясь в стороны горячими осколками от каждого удара сердца. И гривна на шее, которую Гроза ещё снять не успела, словно теснее стала, сдавила, впилась гранями в кожу. Она снова сделала шаг назад. Но быстрым движением руки князь поймал её пальцами за подбородок.
– Не хочешь ведь бежать, Гроза, – выдохнул, дёрнув её к себе. – А всё пытаешься.
Он накрыл её губы своими, сдавливая щёки, заставляя раскрыться навстречу. Вжался неистово, сминая, толкаясь вглубь языком. Другой рукой провёл тесно по бедру вверх, прижал ладонь к спине, комкая рубаху, оттягивая вниз, словно содрать хотел вот так – одним рывком. Врезался ворот в шею. Гроза вскрикнула глухо, хватаясь за него, пытаясь ослабить завязку. Какова бы ни была её невольная власть над мужчинами, а против этого она ничего сделать не могла. Неведомым образом он был сильнее неё. Сильнее любых чар, что достались от матери да не вошли ещё в полную мощь.
Прошлась ладонь горячая вверх по животу, надавливая через ткань рубахи, уже чуть влажной от выступившей испарины. Князь смял грудь Грозы, продолжая терзать её губы, а она толкала его от себя, вцепившись в ворот рубахи так, что тот трещал, грозясь порваться. И задыхалась, задыхалась в волне обжигающей, что растекалась по телу – вниз, скручиваясь раскаленной спиралью внизу живота, заполняя томлением таким тягучим, невыносимым, что хотелось бёдра сомкнуть сильнее, чтобы не пустить дальше.
– Уходи, княже, – пробормотала она, едва сумев откинуть голову, чтобы вдохнуть.
Чуть прикусила горящую от поцелуя губу, глядя в раскалённое серебро глаз Владивоя. Оно поглощало, впитывалось в кожу, заставляя жадно глотать воздух, что врывался в горло, опаляя его.
– Не уйду. Не сейчас.
Владивой подхватил её одной рукой, поднял над полом и через миг опрокинул на ложе. Навалился сверху, задирая рубаху – всё нетерпеливее, резче. Оглаживая бедро и коленом раздвигая ноги Грозы. И она уже не хотела противиться. Так всегда было. С того первого дня, как пришёл князь к ней в горницу, не сумев совладать со страшным влечением к дочери своего друга. Только Владивой не брал воспитанницу ни разу, неведомо почему храня её невинность. Но каждый раз, как они расходились, Гроза ещё долго корила себя за то, что случилось. И перекатывала по телу томительные отголоски блаженства, пленительного, тяжёлого, как свинцовый обруч, стискивающий нутро. Злилась и обещала себе, что в другой раз всё будет не так. Что прогонит князя хоть палкой, но каждый взгляд, что случайно или нарочно связывал их, нитью крепче стали оседал на сердце. Виток за витком, врезаясь в него всё глубже. Гроза не могла пустить Владивоя дальше, не причинив вреда. Но так хотела порой спасти себя, дав волю всем чувствам, что рвались из груди.