Дочь реки - стр. 2
Гроза встала, разглаживая понёву, и улыбнулась подруге, которая с тревогой на неё смотрела.
– Чего-то сморило меня, – буркнула, потирая глаза. И как будто стояли ещё перед ними остатки короткого, но такого ясного сновидения.
Она видела его не раз, но никак не могла дождаться того мига, как узнает лицо того, кто за ней бежал. Кто хотел спасти её или наказать. Но кого непременно хотела уберечь она сама.
– Немудрено, – махнула рукой Беляна. – Так рано нынче поднялись. Так долго ехали. Ты бы, Твердята, пожалел нас малость, – она повернулась к десятнику, который что-то укладывал в седельную суму. – Чай не пропадёт Уннар, коли подождёт нас чуть дольше.
Старшой обернулся через плечо.
– Княже велел не задерживаться нигде, – бросил. И губы скривил недовольно.
И так захотелось ему бороду его чернявую повыдергать, гаду такому, что аж в пальцах закололо. Но тот невозмутимо отвернулся и легко запрыгнул в седло. Беляна вместе с наперсницей Драгицей, женщиной строгой до сварливости, вновь уселись в телегу на широкую, мягко устланную шкурами скамью.
– Может, к нам всё же? – лукаво прищурилась княжна, похлопав ладонью рядом с собой.
Да Гроза только рукой махнула. Уж воеводова дочь может и в седле ехать: она никогда того не чуралась и даже любила. Да вот зимой-то не довелось много верхом кататься. А тут сразу – и в дальнюю дорогу. Потому и ноют ноги и кажется, что стёрто всё до крови. Но ничего, пройдёт.
Как все расселись, снова тронулись дальше.
День нынче выдался тёплый до одури: так вышло, что после Красной горки такое нечасто было. Всё как-то непогодилось. Но уже давно скинули лёд реки, и сама полноводная Волань дышала могучей силой, пуская во все стороны пряный дух с лёгким ароматом молодой муравы, пробившейся на открытых прогалинах и пригорках. Отступили холода непостоянного цветеня-месяца[1], уступив наконец настоящему вешнему теплу травеня. Добраться бы к дню Даждьбога[2], куда нужно.
Гроза и платок теперь на плечи спустила: не преть же под щедрым весенним Оком, что, верно, сам Ярило нынче с небоската выпучил. Ждёт дня своего, греет землю, в которую вот-вот уж и семя бросать пора. Кмети и головы в сторону Грозы чаще поворачивать стали, щурились всё, словно светило само им глаза слепило. Думать надо, что нарочно: только немой, верно, пока жила она в княжеском детинце, не отметил ещё густую рыжину её волос, не попросил дотронуться, желая ощутить буйную женскую силу. Да вот только немых в дружине князя Владивоя Гневановича отродясь не держали. А потому парни тут же запереговаривались, решая уже, кому первому колкую иль жаркую похвалу девушке отпускать.