Дочь пирата - стр. 21
Изменить что-либо в том, что ему предстояло, уже не в его власти. Так пусть по крайней мере принцесса перевяжет его рану.
Возможно, Серафина знает, что делает, в чем Дариус, впрочем, сомневался, но он сможет поговорить с ней еще немного времени, а кроме того, это избавит его от визита к неумехе хирургу.
Нет, все это не зайдет далеко – Дариус не допустит ничего дурного. Сегодня его буйный и неистовый нрав словно сорвался с цепи – это верно, – но он все еще мог совладать со своими страстями. Недаром Дариус числил в своих предках по отцовской линии Торквемаду, самого свирепого из испанских инквизиторов. И вообще скоро история для него закончится и принцесса станет мукой для кого-то еще. Сердце Дариуса вновь тяжко забилось, когда Серафина прочла в его глазах, что он сдается. В ее взоре мелькнул огонек предвкушения, подсказавший Дариусу, что, возможно она так же пылко мечтает прикоснуться к нему, как и он к ней.
– Так как же? – сдержанно осведомилась принцесса, равнодушно пожал плечами, словно его ничуть ало, соблазнит ли его Серафина или он истечет кровью… Впрочем, Дариус сомневался, что обманул девушку напускной беспечностью.
– Снимай сорочку, – прошептала она. Он повиновался и застыл, сжав ее в комок побелевшими от напряжения пальцами.
Однако первое, на чем остановился взгляд Серафимы, была не рана, а маленький серебряный образок, висевший у него на шее на длинной прочной цепочке.
«О дьявол! – Сердце Дариуса упало. – Теперь все! Я попался!» Он совсем забыл об этой проклятой штуке.
Дариус замер, загнанный в ловушку, разоблаченный, полностью раскрывший ей свою тайну.
Не сводя с образка удивленных глаз, Серафина взяла образок в ладонь, ненароком коснувшись при этом груди Сантьяго. Всмотревшись в серебряный образок, она подняла на Дариуса невинные фиалковые глаза, и рот ее приоткрылся в немом изумлении.
Этот образок с изображением Богоматери принцесса подарила ему в тот день, когда в него стреляли у нее на глазах – в день ее двенадцатилетия.
До сих пор Серафина ненавидела свой день рождения. Ее ничуть не утешало то, что она была не виновата в случившемся. Тогда она не отходила от его постели. Дариус метался в лихорадочном бреду, не понимая, что принцесса постоянно говорит с ним, шепчет молитвы, но именно ее тихий охрипший голосок был нитью, связывающей его с жизнью.
Позже ему рассказали, что Серафину пытались увести от его постели, но она сопротивлялась как безумная – и оставалась возле Дариуса.
Он никогда не забывал об этом. Дариусу раньше и в голову не приходило, что кто-то может быть так ему предан. Едва он пришел в себя, она повесила ему на грудь этот образок и сказала, что Богоматерь будет его защитницей. А затем произнесла еще нечто очень важное… Как же это звучало?