Дочь моего злейшего врага - стр. 16
Грубые черты лица еще больше пугают и отталкивают от себя. Сжатые в тонкую линию губы неожиданно расплываются в широкую, дьявольскую улыбку. Широкие брови сходятся на переносице, словно он чем-то недоволен, а кадык на шее отчего-то нервно начал дергаться. Его руки же сжимаются в кулаки до побелевших костяшек.
Сначала Алла понять не могла такое его поведение, а спустя минуту осознание приходит к ней как ушат ледяной воды. Он хочет ее. До безумия, до сорванного голоса, до синяков на бедрах. Один лишь взгляд об этом говорит, словно бы намекает, что именно это и ждет ее в ближайшее время.
Тошно становится, перед глазами появляется пелена, и если бы не его крепкая рука, обхватившая девушку за талию, Алла бы точно в обморок свалилась от переизбытка чувств.
Павел же теснее к себе ее прижимает, давая всем вокруг понять, что эта молодая и никем не тронутая девушка принадлежит ему. Что только он может целовать ее на людях, сжимая талию до хруста костей, трахать ее в любое время суток, не обращая на стоны боли из милого ротика.
И плевать мужчина хотел, что будущая невеста имела парня, с которым наверняка открыла мир чувственных наслаждений при помощи пальца или языка. Девственность то он ее не забрал.
- Твоя дочь, Евгения, настоящая красавица, – не стесняясь никого вокруг, Павел наклоняется к Алле и шепчет около ее губ. – Изобрази на лице страсть, детка, иначе, – глаза куда-то смотрят. Когда же Алла хочет это сделать, он грубо хватает ее за подбородок, – твой дорогой пострадает от рук моих людей.
- Что? Да как…
Ее вопрос заглушается жестким поцелуем от Павла, язык которого тут же к ней в рот пробирается и сплетается с ее. Мужчина удерживает девушку около себя, клеймит своим поцелуем, заявляет права, пытаясь вытеснить из памяти дорогого для нее человека. Она бы сейчас заплакала, начала вырываться, возможно, и ударила бы этого наглеца. Но что-то внутри говорит ей не совершать такую глупость, так как Павел может и осуществить свою угрозу.
- Какая, однако, тебе тигрица досталась, Паша, - чей-то насмешливый голос врывается в сознание Аллы, наконец-то получившей свободы.
Спрятавшись за широкой спиной мерзавца, она вытирает губы тыльной стороной ладони, чувствуя легкое покалывание, а также видя небольшую каплю крови на костяшках. Этот урод ее укусил, рану оставил как персональную метку. Ублюдок! Вонзить бы нож ему в спину, что на соседнем столике лежит.
Едва она тянется к острому предмету, замечает около растения в горшке того, кого обещала вечно любить и быть ему верной, преданной второй половинкой.