Дочь лодочника - стр. 40
Сновидение…
«воспоминание»
…сменилось, и теперь Миранде было одиннадцать, двенадцать, тринадцать, и она тяжело поднималась по лестнице в пропитанной грязью одежде, лицо было измазано в оранжевых разводах после рытья ложной могилы Хирама. Она вошла в гостиную, и там снова был пастор, высокий, до самого потолка, точно черная колонна. Рядом с ним – карлик, Джон Эйвери, которого она тогда еще не знала.
Пастор был старше, лицо его испещряли морщины, волосы седые. Занавески в гостиной раздувались у них за спиной, карлик стоял рядом с пастором в джинсах и заправленной детской клетчатой рубашке, его большие руки были молитвенно сложены на уровне пояса. Снаружи стояла ночь, лампа Мирандиной матери излучала теплый свет.
Пастор серьезно смотрел большими карими глазами. Он чего-то хотел.
Ему было что-то нужно.
«Работа, – подумала она. – Они хотят предложить тебе работу. И ты на нее согласишься. Потому что она тебе нужна. Потому что мальчик растет, и ему нужны будут разные вещи, а ты не достанешь их, просто продавая сверчков и мелкую рыбешку старикам».
– Твоя дверь была открыта, дитя, – сказал пастор.
На земле испанской
За час до полуночи Миранда надела футболку без рукавов и джинсы, открыла шкаф в прихожей, повесила на плечо кожаный колчан с кедровыми стрелами. На полке из зебрано[11], установленной над диваном в гостиной, висело три лука с ненатянутой тетивой: «Ремингтон», который она брала тогда на охоту с Мальком, черный кленовый «Бэр» Хирама и рекурсивный «Рут», который она купила по каталогу «Сирс»[12], когда ей было тринадцать. Она выбрала «Рут», надела кожаный наруч и стрелковую перчатку, вышла на заднюю террасу и спустилась на плавучий причал. Стоя в сиянии голой лампочки, взяла лук обеими руками и провела им над головой, опустила к пояснице, затем вернула к талии спереди. Вверх, за спину, вниз. Вверх, за спину, вниз. Она проделала это десять, пятнадцать, двадцать раз, пока не проснулись мышцы плеч и груди. Затем надела на нижнее плечо лука тетиву и натянула ее вверх, пока нить не достала до паза. Расставив ноги, как когда стреляла из пистолета Кука, она вставила стрелу из колчана, подняла оружие и натянула тетиву правой рукой, прицелилась в набитую соломой наволочку. Та, сверкая в лунном свете, висела на клене, который рос далеко за жимолостью, на овсяном поле через реку. От наконечника до цели было не меньше семидесяти ярдов. Она задержала дыхание на три вдоха, как когда-то учил ее Хирам, и почувствовала легкий поцелуй оперения стрелы в уголок губ. Стрела вышла из фокуса на краю ее поля зрения, когда она сосредоточилась на цели. Причал плавно качнулся у нее под ногами. Она оттянула тетиву сильнее, напрягла спину. Почувствовала, как по телу растеклось тепло, чуть ниже груди возникло жжение.