Дочь Ленина. Взгляд на историю… (сборник) - стр. 54
САНСОН. И тут я инстинктивно взглянул на его шею, которая была хорошо видна из-под тоненьких кружевных воротничков. Шея короля явно превышала размер, заданный Шмидтом лезвию гильотины…
КОРОЛЬ. Я уверен, что куда правильней… вот так!.. (Король заменяет полукруг лезвия одной косой линией. По-прежнему не оборачиваясь, стараясь не глядеть на Сансона, обращается к лейб-медику.) Видимо, это тот человек? Спросите его мнение о моем предложении…
САНСОН. Думаю, замечание Вашего Величества превосходно. (На лице короля появляется довольная улыбка)… Я, было, откланялся, но уехать мне не удалось…
Играют тревогу.
Вбегает командир швейцарских гвардейцев.
КОМАНДИР. Ваше Величество! Голодные женщины… Они вооружены… Подходят к ограде дворца!
САНСОН. Сразу после Революции всё начало куда-то исчезать. Исчез и хлеб в Париже… Как я узнал, уже вернувшись, чья-то рука… думаю, в перстнях, ведь в заговоре участвовал герцог Орлеанский… ударила в барабан. И шесть тысяч «библейских Юдифей», шесть тысяч голодных женщин пошли на Версаль. В тот день с утра шел ледяной дождь. Они шли ко дворцу, задрав юбки и покрыв ими голову. Шесть тысяч дам с задранными юбками! Это был галантный поход!
КОМАНДИР. Ваше Величество… Под юбками у многих «дам» – очень волосатые ноги. Ваше Величество, там множество переодетых мужчин!
КОРОЛЬ. М-да…
КОМАНДИР. Ваше Величество, прикажите картечью…
КОРОЛЬ. М-да… Наш великий прадед рекомендовал: «Даму можно ударить, но только цветком»… Пропустите их, сударь. И пусть выберут депутацию, я приму их. (Сансону, не оборачиваясь.) Прощайте… Как назван ваш механизм?
САНСОН. «Гильотина» – в честь депутата Гильотена.
КОРОЛЬ. В честь депутата… (Усмехается.) Это славное название.
САНСОН. Но выйти из дворца было невозможно, везде толпился народ… И мы вернулись в залу.
Король сидит, окруженный промокшими торговками рыбой.
КОРОЛЬ. Мне весьма приятно видеть красавиц славного города Парижа.
ТОРГОВКА. Ваше Величество… Ваше Величество… (Падает без чувств.)
КОРОЛЬ (не без любопытства). Она умерла?
ЛЕЙБ-МЕДИК. Нет, сир, от избытка чувств она вовсе лишилась чувств…
ТОРГОВКА (очнувшись). Ваше Величество! (Почти плачет.) Вы точно такой же, как на монетах… точно такой же!
КОРОЛЬ. М-да… Мне сообщили о ваших нуждах, сударыни. Мы приказали, чтобы мука из подвалов Версаля уже с утра отправилась в Париж. А сейчас, милые дамы, время позднее, идите спать. Вас накормят и разместят.
ТОРГОВКА (повторяет). Милые дамы… это мы! (Рыдает.) Ваше Величество… Вы разговариваете, а я будто держу в руках золотой экю!
САНСОН. Дам устроили в помещениях для прислуги. И я наконец-то покинул дворец. Уже в Париже я узнал продолжение. Посреди ночи топот сотен ног разбудил Версальский дворец… Это было действо, заготовленное парижским отцом похода. Через тайные ходы, которые никто не знал, кроме принцев крови, толпа проникла во дворец. Утром королевскую семью ждало великое унижение – чернь, заполнившая двор, потребовала, чтобы Людовик и Мария-Антуанетта с дофином вышли на балкон… Выйдя, они увидели головы несчастных гвардейцев – они качались на пиках над вопящей, проклинавшей толпой, которая ревела: «Короля и австриячку – в Париж!»