Дочь кучера. Мезальянс - стр. 85
Его брови чуть приподнялись.
– Но вы доверяете в совершенно незнакомом вам мире абсолютно постороннему для вас человеку. Это беспечность. Глупость я бы даже сказал. Особенно после всего, что я поведал вам о текущей ситуации в нашей стране.
Лира так и пылала внутри. Больше того – этот жар стал подкатывать к лицу.
Он был совершенно прав и только это обстоятельство заставляло ее молчать, а его говорить и не быть перебитым.
В другой жизни она бы уже оборвала его, посоветовав оставить поучения для кого-нибудь другого.
– Что совершенно не стыкуется с тем, что я вижу, – сказал сэгхарт, окинув ее взглядом. – Из чего я делаю вывод, что вы обманщица, которая притворилась…
– Чтобы сбежать из вашего дома, заиметь красивую одежду и устроиться на работу только бы устроить свою судьбу так этого хочется мне.
Она закончила за него и так же, как и он приподняла брови, но с совершенно иным выражением лица. Лира была настоящей представительницей женского пола и умела пользоваться тем, что дала ей природа.
– Это то еще преступление, – добавила она в шутливой манере.
На некоторое время в купе воцарилось молчание. Граф двигал желваками и пронзал ее изучающим взглядом. Лира просто отвечала на эти гляделки, демонстрируя спокойствие.
Которого не было, но он должен был видеть его.
Выждав еще несколько секунд, Вишневецкая отвернулась и вновь «засмотрелась» на пейзаж за окном.
Но она злилась на себя.
Она и правда дура.
– Лессы Эпатии сейчас нет на острове, – произнес граф, но перед испустив тяжелый, если не сказать, что сокрушенный вздох. – Ваша поездка окончится ничем.
– Посмотрю тогда, как живут местные, – произнесла она, ничем не выдав своей досады. – Оценю прелесть жизни на острове, пляжи, флору и быть может фауну.
Рядом с ней вздохнули. Знакомо. Тяжело. Явно сдерживая себя.
– Почему вы так противитесь работать на меня?
– Кем? – спросила она, с трудом сдержавшись, чтобы не высказать ему о своей антипатии. – Помощницей конюха?
– Всякая работа хороша.
В чат вошел местный фольклор.
– Ну же, леди…
– Вы не нравитесь мне, – бросила она, не сдержавшись. – Почему бы вам не предложить мне убирать за вами?
Их перемирие вышло совсем недолгим.
– Стирать? Может быть греть постель?
Она бы добавила еще кое-что, сказал бы ему, как все это выглядит – как попытка поквитаться, унизить и показать ей место.
– Вы не знаете лессу Эпатию, – произнес этот тип. – Она может попросить вас о том же самом.
Настроение Лиры вдруг поползло наверх. Но прежде она ощутила изумление. Она ведь не ослышалась? Дело не том, что он сказал, а как сказал это. В его словах слышался смех и его яркие глаза, засветившиеся еще ярче, подтверждали это осознание.