Дочь кучера. Мезальянс - стр. 3
– А у друзей, которых она приводит? – осведомляется Лира, не желая сдаваться. – Это мелочи, если они обнесут весь дом, но что ты скажешь на это Лоле Александровне?
Ей горько и ее рвет на части от того, что приходится говорить подобные вещи. Почему недостаточно ее желания?
– Ты сгущаешь краски, Лира, – говорит мама, покривив губами. – То, что к Марине заглянула подруга – в том нет ничего страшного.
– Лирок, это серьезное обвинение, – вмешивается отец, разрядив ситуацию.
Ей хочется спросить: а издевательство бездействием, глумление за дверями спальни, страх, когда ты понимаешь, что ты окружен посторонними людьми – это несерьезно?
– Подруги, – поправляет она, продолжая и отгоняя воспоминания, – которые пили и веселились в гостевом домике те три дня, когда ты была на шоппинге в Милане.
Она ненавидит жалость от кого бы она ни исходила. Но… Она готова к тому, чтобы рассказать все, если родители упрутся и не пожелают пойти ей навстречу. Правда… Она потом сделает все, чтобы не жить с ними под одной крышей, съедет к себе в квартиру, а там сделает с собой что-то. Одиночество убивает ее ничуть не меньше, чем пренебрежение ее интересами.
– Проверьте камеры, если не верите мне. Охранник, наверное, подтер записи, но вы загляните в резервное хранилище.
Она отворачивается. Это противостояние вымотало ее неменьше, чем ежедневные попытки подняться или пошевелить ногами. Ее тело не слушается ее.
– Лир, не плачь.
– Я не плачу, а злюсь на вас! Я не кричу, а лью слезы из-за того, что родители не верят мне, словно я четырнадцатилетний подросток.
– Не сгущай краски, – отец тянет ее к себе. – В четырнадцать…
– Я не умею ходить, а не думать и оценивать происходящее. Я говорю, что нанятый человек ведет себя именно так, а вы защищаете его, не думая о том, что есть еще что-то, о чем я умалчиваю.
– Тогда может стоило начать с этого? – осведомляется отец серьезно. – Что ты про шмотки?..
Лира обрывает его.
– Это унизительно, отец. Как снисходительные улыбки мамы в твой адрес, которые ты уже пережил, потому что получил признание окружения. Но ведь раньше было не так? Как ее вопросы, которые она не в силах объяснить тебе, потому что…
Лира замолкает, поймав взгляд матери. Несмотря на то, что ей всегда был близок отец, она не может предать и выдать маму.
– Увольте ее и наймите другую сиделку, – говорит Лира, разозлившись и сдавшись на милость этого чувства. – Или я съеду от вас.
Родители удивились, услышав это. Добрых двадцать секунд в комнате царило молчание. Папа и мама играли в гляделки.
– Как же ты это сбираешься сделать – спросила мама, улыбаясь знакомой снисходительной улыбкой.