Дочь костяных осколков - стр. 46
Я подняла лампу и пошла вдоль стен картотеки, пока не наткнулась на ящик с ярлыком «Императорский», который был датирован 1508 годом. Все осколки в этом ящике были помечены буквами и цифрами.
Где-то должен быть каталог, но где? Ящики тянулись чуть ли не до самого потолка. Вдоль стен через равные промежутки стояли стремянки. Но первые ряды начинались от самого пола. Я опустилась на колени. Оказалось, что нижние ящики гораздо длиннее и выше верхних.
Я поставила лампу на пол и выдвинула один ящик.
Там лежала книга в обложке из чешуйчатой кожи то ли зеленого, то ли голубого цвета – при тусклом свете было не разглядеть. Я смахнула ладонью несуществующую пыль и открыла книгу. Пожелтевшие страницы пахли чернилами и клеем. Так много страниц, так много имен. Сколько бы раз я ни сталкивалась с самыми разными свидетельствами, меня всегда поражало то, насколько древней была Империя Феникса. Я могла проследить свою родословную до самых ее истоков, до людей, которые сражались с Алангой и одолели ее.
Ближе к концу страницы стали хрустящими и даже ломкими от старости. Я нашла 1508 год, а потом выведенное аккуратным почерком чиновника имя – Нумин. 03-М-4. Я закрыла книгу и положила обратно так, чтобы не было заметно, что ее кто-то трогал. А потом стала искать 03-М-4.
В ящике на месте осколка Нумина было пусто. Меня с головой накрыла волна облегчения, а потом стало стыдно оттого, что почувствовала облегчение. Под ярлыком была какая-то надпись очень мелкими буквами. Я подняла лампу над ящиком и прищурилась. «Б – для опытов». Баян. Он использовал осколок Нумина в своих опытах с конструкциями.
Использование в опытах лучше, чем постоянное присутствие в конструкциях моего отца. Получалось, что нужный мне осколок в комнате Баяна. Учитывая то, как аккуратно он вел свои записи, незаметно украсть осколок не получится. Как только обнаружится пропажа, Баян доложит отцу, и мне придется выкручиваться. Как-то два года назад я проникла в комнату Баяна, просто из вредности, так он в точности перечислил все предметы, которые я брала в руки или сдвинула с места. После того случая он даже ставни стал запирать. Я проверяла. А если у отца имелся ключ от комнаты Баяна, то я не знала, который из связки.
Нумин мог и не знать, что его осколок используется, но это до поры до времени. Постепенно он начнет это ощущать по утрам и поздно ночью: слабость в руках и ногах, непривычное переутомление и ощущение, будто плечи превратились в мокрое шерстяное одеяло. Усталость станет его постоянной спутницей, и в конце концов он умрет непонятно от какой болезни и совсем не старым.