Дочь костяных осколков - стр. 39
И вот теперь я как никогда близок к цели, а они хотят меня остановить? Нет. Только не в этот раз. Я всегда держу слово.
Я бежал по улицам, у меня срывалось дыхание, коробки с дынями не переставая били по ногам. Мимо мелькали лица – старые и молодые, сморщенные и гладкие, но все – изможденные. Некоторые еще были в грязи после землетрясения и со светлыми полосками слез от глаз к подбородку.
До пристаней было рукой подать – всего один поворот.
Позади кто-то закричал, я невольно оглянулся. Прислужники Филин, в отличие от меня, шли сквозь толпу напролом. Один из них опрокинул бадью, и на землю устремился поток серебристой рыбы.
Но где же Филин?
Я повернулся кругом и краем глаза успел увидеть метнувшуюся ко мне из-за угла Филин. Она врезалась плечом в мое плечо. От такого мощного удара у меня перехватило дыхание, а бечевки от коробок вырвались из рук. Я словно со стороны видел свое падение: приземлился на плечо, а руки все еще пытались схватить потерянные дыни.
– У тебя нет умных камней, – сказала Филин.
– У меня есть дыни, – сдавленным голосом ответил я, когда наконец смог восстановить дыхание. – Можешь их продать, внакладе не останешься.
– Дыни меня не интересуют, – безразлично ответила Филин.
– Я посылал деньги Кафре и вдобавок платил сборы за контрабанду и долю от прибыли. Мне не нужны неприятности.
Филин стояла надо мной, заслоняя солнце. Бриз с океана поигрывал выбившимся из ее косы черным завитком волос. Подтянулись запыхавшиеся прислужники и встали по бокам своего командира.
Филин отстегнула от ремня дубинку.
– Поэтому мы и не собираемся тебя убивать, – сказала она.
Если надо в считаные секунды очистить любую улицу от толп народа, лучший способ – появление людей Иоф Карн с целью кого-то избить.
Даже когда на меня посыпались первые удары, я все еще пытался придумать, как убежать от Филин, как ее провести. От ударов горели плечи и спина, перед глазами поплыли красные пятна. Я ощупывал землю в надежде найти хоть что-то, что поможет мне выкрутиться из этой ситуации, но под руки попадались только грязь и мелкие камни. Я все равно швырял их в сторону Филин.
Она легко отмахнулась рукой в кожаной перчатке и призналась:
– Мне самой это не нравится. Будешь лежать тихо, все закончится гораздо быстрее.
Я поверил, что ей не доставляет удовольствия избивать меня, но ее люди явно придерживались других взглядов. Удар ногой по ребрам – и я распластался на земле, только успел увидеть, как на мгновение обнажились в улыбке зубы, словно белые перья под птичьим крылом.
Боль накладывалась пластами: острая поверх тупой, ссадина поверх кровоподтека. Я скорее слышал, чем чувствовал удары дубинки, Филин колотила по моему телу, как по барабану. Под такой ритм кто-нибудь мог бы и сплясать, будь у него желание. Мир вокруг начал тускнеть, звуки стали приглушенными, словно меня накрыли толстым шерстяным одеялом.