Дочь костяных осколков - стр. 18
Может, все прекратится и остров уйдет под воду всего на несколько уровней? А может, и не прекратится. Этот второй вариант свербел у меня в голове.
Какие-то люди пытались забраться на императорские лодки, но их отгоняли солдаты. Другие бежали к своим рыбачьим лодкам. Их как могла отгоняла горбатая конструкция с длинным птичьим клювом.
– Прошу, предъявите облагаемые пошлиной товары! – каркала она. – Перевозка и торговля запрещенными товарами приведет к штрафу и арестам. Господин, я вынужден провести выборочный обыск вашего трюма.
Конструкция Чиновник, на мой вкус, самая отвратительная.
Я подождал, пока она не переключит свое внимание на кого-то конкретного, и обратился к мальчишке:
– Алон, вон там, в конце пристани, моя лодка. – (У нас за спиной скрипели доски и камни.) – Пристань снята с якоря. Придется плыть. Я сейчас отпущу твою руку, но ты должен плыть за мной. И не отставай. Если ботинки потянут ко дну, сбрось их.
Я не стал ждать ответа и даже не посмотрел, кивнул ли Алон, а просто побежал к воде, пока конструкция не обернулась в нашу сторону. Без поддержки императорских солдат она мало что могла сделать, но в тот момент ее внимание мне было совсем ни к чему. Вода от подземных толчков покрылась рябью, и мое отражение тоже. Я увидел, что мои ладони все серые от пыли и расцарапаны до крови. Плевать, времени не было – я прыгнул в воду. В конце сезона засухи она была такой же теплой, как воздух. Я последовал собственному совету и сбросил ботинки.
Якоря еще кое-как удерживали пристани, и они пока только покачивались на воде, но никуда не уплывали. Я плыл, и каждый гребок словно возвращал меня назад. Я как будто был ребенком, который плывет в океане, а у меня за спиной разрушался целый остров.
Доплыв до пристани, я, цепляясь за доски и получив под ногти пару-другую щепок, все-таки на них забрался. Алон оказался молодцом, не отстал, видно скинул ботинки. Я ухватил его за руку и втащил на пристань. Моя лодочка тихо-спокойно покачивалась на воде. Большая лодка хороша тем, что вмещает приличное количество груза и на ней можно неделями жить в море. Зато маленькая быстрее, и на ней потребуется меньше умных камней, если я вообще захочу ими воспользоваться.
Теперь, вдали от клубящейся пыли и рушащихся домов, у меня в голове заметно прояснилось.
– Это моя лодка, – сказал я мальчишке, и в этот раз можно было не кричать. – Мы поплывем к твоим родителям.
Алон слушался меня, как маленький потерявшийся ягненок.
Как только я оказался на борту, включились выработанные за годы тренировок инстинкты: отдать швартов, оттолкнуться от пристани, поднять парус. Исходящий от острова грохот не проникал в мой мозг, просто приглушенно звучал где-то на задворках сознания. Отец начал учить меня ходить под парусом, едва я сделал первые шаги в своей жизни. Здесь, на палубе, я стоял гораздо увереннее, чем на острове, который сотрясался от подземных толчков.