Дочь друга. Ненужные чувства - стр. 29
— Это помню. И что — все?
— Все, — разводит руками. — Что-то в следующем году придумаю.
Я ему не верю и совсем не удивляюсь, когда вижу за дверью ждущего меня Германа.
— Перекурим?
— Пошли.
— Что думаешь? — спрашивает после пары затяжек.
— Оборудования не будет.
— Знаю я, что не будет, — хмыкает. — Что делать? Я так работать не могу.
— Уволься, переведись в другую клинику. Возможностей — тьма. У тебя скандального прошлого за спиной нет.
— Не вариант. Как додавить Антона?
— Никак. Бабок нет.
— Куда он их дел? — недовольно.
— А вот это надо бы узнать. Сдается мне, оборудование в родильном не стоит столько, чтобы расплачиваться за него столетиями.
— Думаешь, присвоил? Клиника же частная, считай, весь доход его.
— Весь да не весь, инвесторы у нас же имеются, они много денег выделяют. Или, ты думаешь, мы на доходах все? Тут много богатеев платит бабки, чтобы быть уверенным, что их спасут.
Есть у меня пара мыслей. Если подтвердятся — придется рассмотреть вариант увольнения. Рассмотри пока вакансии в других больницах, — советую Герману, хоть и прекрасно знаю, что никуда он не уйдет.
Он к этой больнице после смерти жены словно приклеился. Ему столько предложений из-за границы поступало — не сосчитать, а он все сидит здесь, работает, будто ждет. Чего — непонятно. Ни жену уже, ни сына не вернуть.
Мы докуриваем сигареты, заходим обратно. У меня по плану две операции. Первая проходит даже быстрее запланированного, вторая… возимся. Открывается кровотечение, с трудом находим источник, устраняем. Следом — остановка сердца. Такое происходит часто, иногда и обычная, как ее часто называют хирурги “простая операция”, проходит с рядом проблем, которые открываются уже в процессе. Пациента мы спасаем, только выхожу из больницы в десять вечера. Уставший и злой, голодный. Забегаю в супермаркет, чтобы взять пару уже готовых блюд и не ждать доставку из ресторана, когда на экране телефона всплывает имя Светланы Никитичны.
— Да, — отвечаю на автомате.
— Ты просил предупреждать, если к десяти моя квартирантка не явится. Так вот — не явилась!
Бесцельно шагая между прилавков, пытаюсь понять, чего в столь позднее время от меня хочет Никитична.
— Кирилл? Ты спишь, что ли? Кати нет, и номер ее не отвечает. Выключен. Я бы не стала звонить, но что-то нервно мне, она прилежная девочка, вежливая, как бы куда не влезла.
Катя.
Блядь.
Вот первый порыв после тяжкой смены — позвонить ее отцу, и пускай он разбирается с неуправляемой дочерью. Потом понимаю, что все равно нихрена Дима не сделает.
Не приедет же ее искать, в самом деле. Наверняка меня и попросит как-то помочь.