Дочь Авраама - стр. 34

– Джерри Данбар?

– Это местный старьевщик, скупает все по дешевке. Чемодан взял у меня всего за три бакса, хотя я просила двадцать. Там костюм вовсе неплохой был, хоть и ношеный. Но это все в счет уплаты за комнату, мышкины слезы, мистер, вот что я говорю. Если эти родственнички хотят костюм Эйба, пусть идут к Джерри, хотя тот уже все продал, я точно говорю. Он ушлый черномазый, не то, что я, практически за бесценок тут горбачусь на этих бездельников, мистер, слышите меня.

Я искренне надеялся, что адвокат миссис Браунсвик не даст ей нести всю эту околесицу перед судьей. Даже сквозь ее невообразимое бормотание было понятно, что Рэйми в начале прошлого лета заплатил хозяйке за комнату за три месяца вперед, а едва он исчез спустя пару недель в июне, как она тут же собрала его вещи, чтобы продать старьевщику, а потом несколько месяцев присваивала его пенсию.

Впрочем я склонен был верить домовладелице в том, что к скрипке Рэйми она действительно не прикасалась. И еще меня заинтересовала история о белой леди, посетившей Абрахама. К сожалению, у меня с собой не было фото, чтобы показать Эдне Браунсвик, но, судя по описанию Аманды, это могла быть теща Рэйми, Эллен Роббен. Или жена его шурина Кристиана Роббена, Бетани, потому что в интерпретации Эдны слово «старуха» могло иметь весьма широкое значение. Также это могла быть и деловитая делопроизводительница Делайла Бэнкс – у нее был взгляд, способный усмирять тигров, хотя я с трудом преставил ее скачущую по лестнице, как блоха.

К тому же, миссис Бэнкс, как и все прочие члены комитета, уверяла, что никогда не общалась с Рэйми вне офиса. Это можно было попробовать проверить, но я все отчетливее понимал, что мне пора встретиться с семейством Роббен – и подробно расспросить их об отношениях с бывшим зятем.

Мы познакомились с Маркусом Ван Ренном, когда он работал на полставки в Мемориальной библиотеке на бульваре Олимпик, тянущемуся из центра Лос-Анджелеса в сторону Университета, приводя в порядок огромное собрание редких древних изданий, полученное означенной библиотекой согласно завещанию какого-то почившего филантропа. Заодно он использовал эту должность, чтобы завершить собственную монографию по английской поэзии одного из тех периодов, когда поэты писали при свечах и страдали хроническим несварением. Поначалу наша дружба с Маркусом не распространялась дальше бесед на литературные темы. Точнее я спрашивал, а он отвечал, советуя мне книги, восполняющие пробелы в культурном образовании, поскольку мой практичный отец всегда считал чтение художественной литературы пустой тратой времени.