Дочь атамана - стр. 8
— Как она? — не разменивая себя на приветствия, спросил канцлер.
— Спит, — ответил Гранин также коротко.
Старик прошелся туда-сюда, тяжело опираясь на палку.
— Рассказали? — наконец снова разомкнул он бескровные губы.
— У Лядовой серьезный ушиб головы. Ей всяческие волнения сейчас вредны для здоровья.
— Расскажите.
Гранин помолчал, не будучи уверенным, верно ли он истолковал приказ.
— Михаил Алексеевич, расскажите девочке правду, — повторил канцлер более настойчиво.
— Всю? — уточнил Гранин сухо. — И как вы велели умертвить ее любым образом?
— Мне нет никакого дела до того, как именно вы преподнесете сию давнюю историю, — резко откликнулся канцлер, — а требуется, чтобы Александра прониклась к вам особым доверием.
— Зачем?
— Уговорите ее оставить эту затею с дуэлями, и я вас вознагражу, — заявил канцлер.
Гранин усмехнулся.
— И какая же награда, по-вашему, покажется мне теперь достойной? — спросил он насмешливо. — Свобода? Так уверяю вас, к ней я давно уже не стремлюсь. Жизнь мне тоже не особенно ценна…
— Всякий к чему-то да стремится, — мрачно обронил канцлер. — Михаил Алексеевич, вы человек разумный и понимаете, что бывают муки куда страшнее неволи, так что не принуждайте меня прибегать к угрозам. Скучное это дело.
— Расстояние между кнутом и пряником у вас удивительно ничтожное, ваше сиятельство.
— Ну согласитесь, что образ жизни, который ведет Александра, совершенно не подобает особе ее возраста.
— Что это вы вдруг опомнились? Законные наследники закончились?
Глаза канцлера бешено сверкнули, и Гранин впервые за эту беседы ощутил болезненный укол страха. Ладони покрылись липким холодным потом, и он едва удержал на лице невозмутимую маску.
— Наследники, — совладав с собой, глухо проговорил канцлер. — Была у меня единственная дочка, Михаил Алексеевич, свет в окошке, так вы ее и забрали у меня.
Гранин промолчал. Вины за собой из-за этой смерти он не чувствовал и сообщил об этом еще при прошлой их встрече, но канцлер оставался глух к этим доводам.
— После смерти Катеньки я женился снова, — продолжал канцлер, — на молодой и здоровой женщине. И трое моих детей умерло еще младенцами. Наконец, с четвертой попытки супруге удалось произвести на свет мальчика… Сейчас ему одиннадцать, но уж больно он болезный, чахлый. Врачи весьма опасаются за его жизнь.
— И вы вспомнили про внучку, — бесстрастно констатировал Гранин, — которая, к слову, тоже едва живой родилась. Столетия межродственных браков или ваше увлечение темными науками?
— Это уже неважно, — перебил его канцлер, сбрасывая с себя усталость и печаль. — Александра должна узнать правду о своем рождении и перестать вести себя как пьяный гусар.