Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы - стр. 22
Короче, сначала Катя увидела меня.
– Привет. Я опоздала. Я…
Тут она увидела коблу. Офигела. Бросилась к ней. Схватила меня за ногу. Оттолкнула. Я соступил.
– Вера, Вера! Что с тобой?
– Избил он меня, Катенька. Я поговорить хотела, а он избил. Слово не дал сказать. Зуб выбил.
И заплакала, артистка. Я задохнулся.
– Катя, она врет. Она заточкой меня пыталась пырнуть. Приревновала. Не понимает, что у нас с тобой серьезно. Я про тебя все знаю. И про Екатеринбург, и про мужа, и про освобождение. Я прикинул кое-что. У меня будем жить. Я на завод наймусь. Я…
Катя помогла кобле подняться и молча ушла вместе с ней. Я еще что-то бормотал в спину, но меня никто не слушал. Заточка так и осталась валяться на полу. Я ее себе забрал. А вчера разбирал инструменты и нашел. Вспомнилось вот. Пятнадцать лет прошло. Смешно это все. Такой наив. А Катю я больше никогда не видел. Не трагедия, ничего. Нормально.
Потому что мы подростки
Сентябрь. Березы поникли. Я б тоже поник, но я не береза. А кто я? Папа говорит – бестолочь. Мама говорит – сыночек-деточка. Сестра говорит – братик. Учителя говорят – эй ты, в пиджаке! Пацаны говорят – Вагон. Таня говорит – ты мой бойфренд, понял? Понял, говорю, не дурак. Дурак бы не понял. Шучу так. Она никогда не смеется. Я в том году Жванецкого смотрел и челюсть вывихнул. Хохотал потому что. В травмпункт пришлось ехать. А хирург полотенце на большие пальцы намотал и в пасть мне полез. Щелк-щелк! Починил. Не смотри, говорит, больше Жванецкого, а то умрешь. Чего, спрашиваю? Шучу, говорит. Неделю хотя бы не смотри. А то опять перекосо… бочит. Я знаю, что он «перекосоёбит» хотел сказать, но вывернулся, потому что я подросток.
Подростком быть хреново. Желания взрослые, а возможности детские. Ну, почти детские. Это когда презервативы уже можешь купить, а сексом заниматься все равно негде. Мы с Таней давно хотим им позаниматься. Все вокруг занимаются, и мы говорим, что занимаемся, а сами не занимаемся, потому что там кровь какая-то. Я не хочу, чтобы из Тани кровь текла. И Таня не хочет. А Миша, старшак мой, говорит, что и рыбку съесть, и… причиндалы оббежать не получится. Крови, говорит, необязательно много будет. Как бы плевок такой кровью, а не прямо чтобы кровь. Не знаю. Это же Таня. Она когда на стройке упала, я чуть с ума не сошел. Насилу подорожник отыскал, чтобы коленку ей залепить. Полчаса дул, пока она хныкала.
А тут сентябрь. Золотая осень, вечер пятницы. На веранде все собрались. Мы всегда на веранде в садике собираемся, чтобы болтать и пить пиво. Я, Таня, Миша, Андрюха, Коля, Игара, Оля, Кристина, Женя и Виталя. Не по парам, а просто компания. Друзья, типа. Ну, не типа. Друзья и всё. А в этот раз у Миши день рождения был, вот он водки и принес. Мы с Таней вдвоем стояли. Она как бы во мне стояла. Прижалась спиной крепко-крепко, а я ее руками обнял и даже разжимать их не хотел, чтобы стаканчик взять, но разжал и взял. Нельзя Мишу обижать. Выпили. Еще выпили. И Таня маленько выпила. Повернулась и зашептала на ухо: