Доброй ночи, мистер Холмс! - стр. 3
Как и многие актрисы, она была очень привлекательной женщиной. Воочию я ее видел только один раз, да и то издали, но на фотографии она представала передо мной во всей красе – с воистину царственной осанкой и копной густых темных волос, уложенных в замысловатую прическу. На фотографии она была одета официально, но на платье имелось глубокое декольте, подчеркивающее грудь – причем, должен отметить, при всей моей беспристрастности, грудь роскошную. Шляпка и драгоценности дополняли грацию женщины и ее изумительную красоту.
По данным картотеки Холмса, когда судьба свела его шесть лет назад, в 1888 году, с Ирен Адлер, красавице шел тридцать первый год. Самом́у великому детективу на тот момент исполнилось тридцать четыре. Надо признаться, мой друг открыто восхищался Ирен, и я уже начал было тешить себя надеждой, что лед, сковывающий сердце самого выдающегося сыщика в мире, начал подтаивать и что в его душе, быть может, найдется место нежным чувствам.
– А еще вы понаписали всякого вздора о том, что я уделяю недостаточно внимания противоположному полу, – пробормотал Холмс, прервав мои воспоминания.
– Вы считаете это вздором? Мне кажется, я достаточно аргументированно изложил свои взгляды.
– Вы сравниваете меня с механизмом, с тонко настроенным инструментом, утверждая, что любовь послужит для подобного инструмента песчинкой и выведет его из строя, – дружески подтрунивая, произнес Холмс. – Каков слог! Вы пишете о чувстве, являющемся побудительным мотивом поступков девяти десятых всего населения земного шара, но на уме у вас только романтика!
– А что плохого в том, чтобы быть слегка романтичным в этом грубом суровом мире?
– Ничего, если ваши чувства не противоречат фактам и не мешают адекватно воспринимать окружающую действительность.
– Да как вы такое можете говорить? – не сдержал я возмущения. – Факты – это одно дело, а чувства – совсем другое. Между ними нет ничего общего. Вспомните о тех, кто любит вопреки всему, любит, зная, что объект их воздыханий – бессердечный убийца.
– Об этом, Уотсон, я вам и толкую. И в этом смысле вы, безусловно, правы – я не могу воспротивиться доводам разума. Я не могу позволить себе забыть обо всем при виде смазливого личика. Кроме того, с чего вам вдруг понадобилось объяснять читателям причины, в силу которых я предпочитаю одиночество? Я ведь далеко не первый, кто отказывается от женского общества ради умственного совершенствования.
– В самую точку, Холмс, – подхватил я. – Вы сейчас ухватили самую суть. Почему вы считаете, что общение с противоположным полом для вас автоматически означает деградацию?