Доброволец - стр. 19
Кто первым обозвал пулеметчика Могилой, я сейчас уже не вспомню, но прилипло сразу, впрочем, не удивлюсь, если это был Ванька Болтун. Тихого, кстати, так и называли – Болтун.
Ну а Петрович был, как говорится, человек ни о чем. Вроде и есть, а исчезнет – и никто его пропажи не заметит. Одно слово, второй номер, потаскун для пулеметных коробок.
Командование в лице бородатого здоровяка с РПК (черт, да как же его зовут?) решило, что для этой самой тройки я – лучший лидер. Наверное, просто вид у меня такой, что посторонним людям кажется, будто я шибко умный и опытный.
– Болтун, как зовут нашего взводного? – крикнул я в оконный проем.
В ответ – тишина. Странно… Обычно на любую возможность поговорить или ответить на заданный вопрос Ванек откликался с пионерской готовностью.
Я подхватил автомат и вышел наружу. Во дворе никого нет, только где-то поблизости, в саду слышны звуки тихой перебранки. Пошел туда, чтобы разведать, кто это тут барогозит. В саду, засаженном вишневыми деревьями, которые сейчас были украшены белыми цветами, было свежо и чудесно. Воздух наполнен запахами весны и цветочной пыльцы. Немного портила эту идиллию вонь горящего пластика и смрад от обугленных трупов, но к ним я как-то уже привык.
Посреди сада Ванька переругивался с двумя уголками из третьего взвода. Два худющих мужичка явно криминальной наружности тащили через наш сад какого-то подростка. Помимо пацана у них в руках еще было несколько баулов с разномастным цветным тряпьем. Подросток выглядел неважно, он был сильно избит, руки так туго связаны проволокой, что кожа под металлом лопнула и оттуда сочилась кровь. Уголки бросили мешки, один продолжал держать пацана, а второй чего-то втолковывал Болтуну. Позади Ванька монументальной скалой возвышался Серега, но он, по своему обыкновению, молчал. Петровича нигде не было.
– Че орете? – вяло поинтересовался я.
– Слышь, старшой, убрал бы ты своих малолеток, а то как бы не было беды, – сквозь зубы прошипел боец, державший на болевом захвате турецкого пацаненка.
– Иваныч, ты прикинь, они поймали турчонка и хотят его изнасиловать. А он, – Ванек ткнул пальцем в связанного пацана, – он наш. Русский!
– Помагы, пажалюйста, – коверкая русский, тут же промямлил пацаненок. – Я – русикий, я – свой!
– Вот! – зарычал Ванек. – Отпускайте его!
– Слышь, пистон малолетний, если мы его сейчас отпустим, то мы тебя потом опустим! Понял? – прорычал второй уголок.
Бамс! Я тут же, не раздумывая, двинул ногой в пах угрожавшему Ваньку бойцу.
– Руки! Руки вверх! – Ствол автомата буквально впился в ошалевших уголовников. – Вы че, попутали? Кого вы тут опускать собрались? Серый, разоружить обоих! – приказал я пулеметчику.