Доброе утро, Царь! - стр. 46
Глубокой ночью в тайном месте наших занятий он преподнес мне урок, вместить который было труднее всех остальных. Имир открыл передо мною свой разум и позволил увидеть все, что хранила его память, все бесчисленные века его жизни, всю боль и все смерти, которые он носил в себе. Я знаю, что была единственной, кому позволено это увидеть. Это знание умрет вместе со мной.
Видеть это было превыше человеческих сил. Досмотрев, я упала без чувств. Когда я очнулась, мой возлюбленный спросил меня, готова ли я разделить его проклятие, остаться с ним навечно, до тех пор, пока существует Вселенная и даже дольше. Я любила его, и я ответила согласием.
Так мы начали подготовку к моему превращению в существо, подобное тому, каким был Имир. Только самый могущественный из людей способен совершить это превращение – на родине Имира таких людей называют Сильными магами, но в нашем мире до сих пор не было ни одного. Никому из своих учеников Имир не позволял подняться до таких высот. Теперь я должна была стать Сильной. Но не только я одна: для обряда нам требовалась жертва, и этой жертвой должен был стать другой Сильный маг. Так началось наше обучение. В тайном месте, где ничьи глаза и уши не могли проникнуть в наш секрет, мы познавали высшую магию. Нас было пятеро, самых способных и самых достойных, кто во всем превзошел других учеников. Я училась наравне с остальными. Они верили, что наша пятерка избрана, чтобы разделить с Имиром Силу и власть над миром: так им сказал Имир, и только я знала, что это ложь и что все четверо обречены смерти.
Иарра вошла в кабинет и остановилась, разглядывая склонившегося над свитком деда. Свиток был знакомый, тот самый, чья более новая копия лежала на ее столе и владела ее мыслями больше, чем это позволительно какому-то древнему манускрипту. Временами Иарра боялась, что заразилась от старика безумием.
На дедовском лице глубоким рисунком пролегли морщины – ей показалось, или в последние дни их стало больше? Кожа была нездорового серо-коричневого оттенка, руки, когда энс прокручивал свиток, дрожали.
Иарра вздрогнула, уколотая жалостью и беспокойством. В последнее время Палата собиралась едва ли не каждый день, и дед лично присутствовал на каждом собрании. По вечерам ему наносили визиты ученые и священники, несколько раз – энсы. С каждым гостем дед надолго запирался в кабинете и говорил о чем-то, чего Иарра, почти отстраненная от дел, не могла узнать. Она не обижалась, но видела день ото дня все яснее – если он не угомонится, скоро растеряет остатки сил. Что тогда ей делать?