Добро пожаловать в Сурок - стр. 60

Аккуратно смешиваю ингредиенты, отмеряя нужные пропорции на миниатюрных весах, которые староста не преминул захватить с собой; бережно пересыпаю, чтобы не уронить ни крупинки. Костя сидит напротив, сложив на столешнице руки, следит за моими действиями, не отвлекает. Не пялится ни насмешливо, ни выжидающе — именно смотрит на то, что я делаю.

— Что ты сказал директору? — спрашиваю, нарушая повисшее молчание. Мне все равно неуютно с ним наедине, еще и в тишине.

— По поводу? — только теперь поднимает глаза к моему лицу.

— По поводу, зачем позаимствовал все это, — указываю подбородком на стол.

— Пф-ф, — Холостов закатывает глаза, усмехаясь. — Сдался мне твой Князь, — а это неожиданно, ни грамма трепета перед директором, как у большинства. — Попросил у лаборантки.

Хмурюсь. Почему-то тот факт, что Князев пришел на занятие без помощника, сбил меня с толку. А ведь и правда, нелогично, чтобы в такой огромной лаборатории всем занимался один человек. Блин, да даже в школьном кабинете химии был свой лаборант.

Ладно, проглатываю признания в своей недальновидности.

— А ей что сказал?

Пожимает плечом.

— Что хотим с одногруппниками попрактиковаться в неурочное время.

— И все?

— А что еще? — и смотрит, будто правда не понимает.

Что-то я сильно сомневаюсь, что, приди я к неведомой лаборантке с подобной просьбой, меня не отослали бы за письменным разрешением кого-то из преподавателей.

— Ладно, проехали, — сдаюсь.

Может, староста — это не просто дежурная ж…, как в школе, и зря мы смеялись над обиженной Полиной, лишенной такой должности? А может, лаборантка молодая, и Холостов просто взял ее своей харизмой. В любом случае, мне с ним не тягаться ни так, ни эдак.

Продолжаю работу. Ингредиенты в порядке, осталось самое простое, как говорил Князев, и самое сложное, как понимаю я, — магия, работа с энергией. Глубоко вздыхаю, собираясь с силами. Вправо, влево, пальцы…

Ничего. На этот раз — ни искр, ни дыма какого-либо цвета. Ни-че-го.

Утыкаюсь взглядом в стол. Деревянный, основательный, выкрашенный в белый и покрытый полиролью сверху — ни царапинки.

— Расслабься, — вздрагиваю не столько от неожиданности прозвучавшего голоса, сколько от его близости — Холостов встал и подошел ближе, остановился у моего плеча.

— Легко сказать, — бурчу. Ну чего вскочил? И так тошно.

— Ты слишком хочешь, чтобы получилось, — не отстает наш старательный староста.

— Все хотят, — возражаю.

Кошусь в сторону выхода — стемнело быстро, и из-за того, что внутри светло, кажется, будто снаружи уже глубокая ночь; ничего не видно, только угадываются качающиеся на легком ветру ветви кустарников.