Добро пожаловать в реальный мир - стр. 6
– Там бейглы[5], – поймав мой взгляд, поясняет Карл. – Из новой забегаловки через дорогу. Пожалуй, стоит попробовать.
– Клевяк!
– И кто из нас семидесятник?
– Это я с иронией, – усмехаюсь я, торопливо освобождая Карла от его ноши.
– И как нынче поживает наше Белокурое Тщеславие?
– Чудесно – если не считать того, что я устала как собака, вся разбита, а еще из-за ежедневного вдыхания дыма восьми тысяч «Бенсон и Хеджес» скоро останусь совсем без голоса. Ну а ты как?
– Клевяк, – улыбается в ответ Карл.
На кухне, оснащенной разве что буфетом да еле дышащим газовым бойлером, уже целую вечность закипает чайник – я же пока кладу нам в чашки по паре ложек дешевого растворимого кофе. Карл тем временем принимается намазывать бейглы сливочным сыром, прихваченным в той же забегаловке. Мне даже больно видеть, с какой любовью и заботой он отдается приготовлению для меня завтрака. Да, наша жизнь была бы куда проще, люби я Карла так же, как он меня.
– И не забудь чуточку оставить Пискуну.
Карл возводит глаза к потолку.
– Все ж таки, кроме тебя, это единственный мой друг в этом мире, – добавляю я.
– Эта мышь прогрызла у тебя плинтус и провод от тостера. Не очень-то мне льстит попасть с ним в одну категорию.
– Все равно, он – мой домашний зверек.
Я совершенно не разделяю мнение всех моих знакомых, что Пискун – дикая заразная тварь, которую надо во что бы то ни стало уничтожить, и как можно быстрее. Это очень забавное и чрезвычайно вертлявое существо, к тому же не требует много денег для прокорма. Кто бы по-настоящему был мне по душе – так это кошка (да-да, я уже достигла той жизненной стадии, когда становятся кошатницами), однако у меня нет средств, чтобы ее содержать. И хотя она была бы мне милой и чудесной подружкой, она же явилась бы и неумолимым проедателем моего и без того плачевного бюджета. Так или иначе, я утешаю себя тем, что присутствие в доме кошки определенно не пошло бы на пользу ни мне с моим кашлем, ни уж тем более Нейтану с его астмой.
Карл передает мне крохотный кусочек булочки, намазанный мягким сыром, и я любовно помещаю его рядом с маленькой мышиной дырой в кухонном плинтусе. Обычно Пискун оттуда выскакивает, быстро хватает то, что я ему положила, и тут же утаскивает еду в свою норку. На сей раз, появившись, он усаживается на кухне, радостно уничтожая угощение. Если бы он мог говорить, то, не сомневаюсь, непременно присоединился бы к нашему разговору, о чем бы он ни шел. Минус его нынешнего присутствия – что мне придется убирать чуть больше мышиного помета. Плюс же в том, что Пискун перестал наконец потрошить коробку с хлопьями, которые я обычно делаю себе на завтрак. Хотя, может статься, ему просто не по вкусу этот бренд? Хлопья эти неприлично дешевой марки, и, возможно, даже у мышей имеются свои пределы.