До свидания, мальчики! - стр. 30
В Сашкиной квартире так кричали, что слышно было на лестнице.
– Соня, сколько тебе лет? – спрашивал Сашкин отец. Судя по голосу, он стоял у самой двери.
– Ты что, сошел с ума? Ты не знаешь, сколько мне лет? – кричала из комнаты Сашкина мама.
– Положим, сколько тебе лет, я знаю. Я только не знаю, когда ты поймешь, в какое время мы живем. Твой сын нужен государству – это же его и наше счастье.
– Моим врагам такое счастье! – кричала Сашкина мать. – Пусть себе берет такое счастье этот бандит и его партийная мама…
«Бандитом» был, конечно, я, а «партийной мамой» – моя мама.
– Кошмар! – снова сказал Сашка. Он подталкивал меня в спину. – Она совсем сошла с ума. Этот кошмар продолжается со вчерашнего вечера.
Я не торопился спускаться по лестнице.
– Можешь передать своей маме, – сказал я, – пусть она больше не думает подсовывать мне свое кисло-сладкое жаркое. И вообще не надейся, что я еще хоть раз к вам приду.
– Здравствуйте! А при чем я?
На лестнице пахло аптекой. Сашка понюхал свои руки, сказал:
– Ночью отец будил меня три раза. Он не мог сам дать матери валерьянку. Я должен был видеть, как моя мама страдает. Меня тошнит от запаха валерьянки.
– Ладно, Сашка. Если хочешь знать, моя мама тоже не сразу согласилась. А Витьку ты сейчас сам увидишь.
Мы вышли на крыльцо, но Витьку не увидели. Он стоял за афишной тумбой и разговаривал с дворником-татарином.
– Ах, Витька, Витька, – говорил дворник. – Зачем дрался?
– Я же тебе говорю – не дрался. О борт лодки ударился.
Наверно, Витька повторял эту версию несколько раз, потому что голос у него был безнадежно усталый.
– Очень аккуратно ударился. Метко ударился, – говорил дворник и смеялся. – Раз ты не дрался, значит тебя били. За что били? За девочек били?
Витька стоял на мостовой. Дворник свертывал шланг.
– Вы целый, а друг битый, – сказал он, когда мы подошли, и белые зубы его влажно блеснули. Он перекинул шланг через плечо и пошел, громко говоря: – Друг битый, они целый…
Сашка с преувеличенным вниманием разглядывал Витькин синяк:
– Война в Крыму. Крым в дыму…
– Мать меня подвела. Я ей доверился, а она подвела…
Нежную душу Витьки больше всего потрясло предательство матери. А кого бы это не потрясло? Мы любили своих родителей и хотели видеть в них союзников и помощников. Нас огорчало, когда родители нас не понимали. Но о том, что мы огорчаем родителей, мы не думали. И не потому, что были жестокими или невнимательными сыновьями. Мы просто поступали так же, как поступали родители, когда были в нашем возрасте. В этом извечном споре отцов и детей, наверно, правы дети, даже в тех случаях, когда они ошибаются.