До самых кончиков - стр. 28
На прикроватной тумбочке теснились всякие диковинки. Тут были граненые хрустальные флакончики, как из-под духов, наполненные неведомой жидкостью сочных оттенков. Словно гигантские рубины, топазы и изумруды, они рождали ассоциации с массивным сапфиром на шее Алуэтты д’Амбрози. Среди этих живописных склянок поблескивали простецкие мензурки и пробирки, из тех, что можно найти в школьном кабинете химии. Имелась также картонная коробка, где вместо бумажных салфеток лежали латексные перчатки; одна чуть топорщилась наготове – только потяни да надевай. Ассорти из презервативов в лабораторном стакане. Ну и конечно, записная книжка Макса. Куда без нее! Аппендикс романтического соития. Последним Пенни различила миниатюрный диктофон – в какие управленцы высшего звена на бегу надиктовывают свои мысли. На ближайшем к постели краю стояло шампанское.
Максвелл, казалось, и не замечал ни собственной эрекции, ни наготы Пенни в паре дюймов от себя. Свесившись с кровати, он первым делом налил вина в мерный цилиндр. Пш-ш-ш! – побежали розовые пузырьки. Надо же, розовое шампанское… Передав стаканчик Пенни, Макс поднял бутылку и провозгласил тост:
– За инновации и прогресс!
Каждый пригубил искристого напитка из своей посуды.
– Только не пей все, моя радость. – Он щелкнул пальцами, давая понять, что хочет стаканчик обратно. Плеснул туда еще вина, отставил бутылку. С великим тщанием принялся перебирать хрустальные флакончики, из кое-каких добавляя по капле яркого сиропа; при этом взад-вперед листал страницы блокнота, точно сверялся с зашифрованным рецептом.
Ни на секунду не отрываясь от дела, Максвелл рассеянно бормотал:
– Люди такие наивные… Изучают все подряд, за исключением самого главного. – Губы сложились в кривую усмешку. – Я же посвятил себя исследованию тончайших нюансов чувственности. Черпал знания у врачей и анатомов, препарировал трупы – как мужские, так и женские, – чтобы понять механизм удовольствия.
Равномерно взбалтывая содержимое мерного цилиндра, Максвелл вопросительно нахмурился, взглянув на Пенни.
– Ты когда-нибудь испытывала оргазм?
– Конечно, – поспешно откликнулась она. Слишком поспешно. Чем и выдала себя с головой.
Усмехнувшись, Максвелл продолжил:
– Я пошел в ученики к величайшим секс-экспертам мира. – В его голосе не было и тени бахвальства. – Набирался знаний от тантрических шаманов в Марокко. Овладевал энергией кундалини. Консультировался у ведущих химиков-органиков по поводу коэффициентов трения для различных типов кожи.
Пенни скользнула взглядом по его обнаженному телу. Из «Нэшнл инкуайрер» она доподлинно знала, что магнату стукнуло сорок девять. По возрасту он годился ей в отцы, а худощавостью сложения напоминал насекомого. Конечности пропорциональные, четко вылепленные. Как у муравья или шершня. Над бледной безволосой кожей будто трудился умелый портной: ни морщин, ни складок. Плечи и руки без намеков на веснушки или родинки. Слушая про его творческий подход к сексу, Пенни ожидала увидеть колечки в сосках, грудь в наколках или шрамах после садо-мазо игрищ по обоюдному согласию. Ан нет. Лишь гладкая – словно у ребенка – кожа, обтягивающая не по-детски крепкие мускулы.