До последнего солдата - стр. 11
Капитан уже уяснил для себя, что немцы прорвали оборону, и теперь пытаются сбить войска с обширного плацдарма на этом берегу, понимая, что утром русские обязательно подбросят на него подкрепление и начнут контратаковать.
– Дак, километра три отсюда, – все еще довольно спокойно объяснил водитель. – Дорога влево увиливает. Но там вот-вот будут немцы. А мы – потихоньку, по бережку. Я вчера присмотрел. Подводами хуторяне всегда пробивались вдоль речки. Там покаменистей.
– Мужественный вы человек, сержант. А по армейским понятиям почти святой. Другой бы давно повернул назад. Кто там стал бы разбираться потом, смогли бы вы пробиться к своим или нет? Разбомбили переправу, – и все тут.
– И вы бы меня не выдали?
– Не стал бы вмешиваться в эту ситуацию. К тому же существовала опасность, что машина со всем вашим грузом могла оказаться у немцев, а это недопустимо.
Водитель помолчал, покряхтел.
– По всему видно, человек ты фронтовой и понимающий. Но тут такое дело, товарищ капитан… Меня там окопники наши ждут. Свои хлопцы. Причем очень ждут.
«Свои хлопцы-окопники ждут», – мысленно согласился Беркут. – Если бы об этом помнили все, от обозного до генерала, война проходила бы по-иному. Так что и впрямь: святой ты человек, сержант».
– Где переправа, казаки? – возник прямо перед радиатором рослый, плечистый детина в изорванной плащ-палатке.
Следом за ним по склону сбегало еще четверо таких же рослых, словно подобранных для дворцовой гвардии, бойцов.
– Туда дальше, – ответил шофер.
– Так какого ж ты?! Назад, к переправе! На машину, казаки!
– Не прыться, служба. Тут со мной капитан. А хлопцы ждут патронов.
– Жаль, что капитан, а не господь бог! – огрызнулся какой-то приземистый паренек. – Но у нас тут свой офицер. Вон, у леска, немцы! Танкетками переутюжат!
Офицером оказался тот рослый, в изорванной плащ-палатке, «казак», который прибился к машине первым. Оббежав передок машины, он рванул на себя дверцу, за которой сидел Беркут, но, натолкнувшись на холодное спокойствие сидящего там человека, осекся. Андрей – еще выше его ростом, широкоплечий, уверенный в себе, вышел из кабины, вежливо отвернул рукой часть изорванной плащ-палатки, чтобы взглянуть на погон, и небрежно отбив кистью ствол нацеленного на него автомата, совершенно невозмутимо приказал:
– В кузов, лейтенант. Вместе со своими казаками. Вздумаешь паниковать – пристрелю здесь же, на обочине, – добавил уже почти шепотом, и нежно, по-отцовски поправил ворот его шинели. – Понял меня?..
– Понял, товарищ капитан, – встревоженно подтянулся лейтенант.